– Как будто не знаешь, – кузнец усмехнулся скупо. – Поговори с ним.
– Я не уверен, что со мной захотят даже разговаривать, – Шарль покачал головой. – И не смотри на меня так: я – далеко не образчик добродетели.
– Да ладно тебе, – его собеседник скривил губы. – Ты всегда чересчур придирался к себе.
Однако потом кузнец стал совершенно серьёзным:
– Этот человек… нужен тебе? – а гасконец растерялся даже:
– Я не знаю. До вчерашнего дня был уверен, что нет, но теперь… не знаю. И, быть может, именно оттого не совсем представляю себе, как поступить дальше.
– А ты? – Жак взглянул на него пытливо. – Что значишь для этого человека ты?
Шарль вздрогнул:
– Ты, как всегда, видишь меня насквозь. Не знаю тем более.
– Тогда тем более поговори, – теперь друг смотрел обеспокоенно. – Что с тобой, малыш? Мне кажется, или ты боишься?
– Наверное, – теперь лейтенант вздохнул уже открыто. – Я так запутался… Я впервые не знаю, что мне делать.
– Приезжай, – сказал тогда ему Жак. – Поверь, дом – самое лучшее место, чтобы привести мысли в порядок.
– Может быть, – вспомнился невольно совет, данный ему Атосом. – Может, это и впрямь выход…
Он замолчал, размышляя. Подумал с усмешкой, что вполне уже может сойти за сумасшедшего – разговор с умершим другом никогда ещё не казался ему таким реальным, как сегодня.
И тем не менее, такая безумная беседа принесла Шарлю временное облегчение.
Юноша закончил бритьё и тщательно умылся. Оделся, перевязал заново изрезанную ладонь.
Ну вот, сказал, поражаясь своему спокойствию, теперь он похож на человека и может отправляться завтракать.
Но объясниться с д’Эстурвилем, конечно, придётся в любом случае, и кто знает, чем может закончиться в следующий раз подобное выяснение отношений?
…
После завтрака он без промедления отправился в особняк де Тревиля. Чтобы не успеть смалодушничать, передумав под каким-то предлогом. Чтобы отрезать себе всякие пути к отступлению.
Тем более, он действительно нуждался в смене обстановки. Да и Пьеру обещал приехать.
Чёрт, а ведь и двух месяцев не прошло с момента отправки последнего письма – мог ли он предположить, что вся его жизнь в скором времени вот так запросто перевернётся с ног на голову?
Только бы капитан отпустил его…
Однако Атос оказался прав. Как всегда.
Господин де Тревиль без малейшего сопротивления выдал юноше разрешительное письмо, где указывалось, что Шарль д’Артаньян, лейтенант королевских мушкетёров, получает шестинедельный отпуск и волен распоряжаться им по своему усмотрению.
А вот объясниться с д’Эстурвилем не удалось.
Уладив вопрос с отпуском, Шарль вернулся в казарму и обнаружил, что отряд, состоящий из десятка мушкетёров и нескольких кадетов, по распоряжению капитан-лейтенанта направили на учения в Блуа. В числе отправленных был и племянник