Падение Флавиев. Максимилиан Валентинович Маркевич

на ужин не только меня, но и Клитуса и Цецилию. Рассказывал о своих победах в Германии и Британии, а потом и в Иудее. Он не только был великим воином, но и мощнейшим тактиком. Мы с ним могли разговаривать о боях, войнах, тактиках до глубокой ночи. Ни один мой бой он никогда не пропускал. А потом, после череды неприятностей в период его правления, после Помпей, пожара в Риме и мора, он как чувствовал что-то. Незадолго до смерти он меня позвал во дворец и спросил, что я знаю о заговоре против него со стороны Домициана. Я был ошарашен таким вопросом, так как считал, что этого не может быть, брат хочет сместить брата? Конечно же я ничего не знал и не слышал. Но Тит мне рассказал, что Домициан действительно обсуждал с патрициями план переворота, однако, большинство его не поддержало. Тогда Домициан, видимо, решил действовать самостоятельно. Тит же, зная о заговоре, решил простить брата и никак не наказал. Как по мне, это его была самая главная и смертельная ошибка. Я об этом императора предупредил, но он не захотел слушать, так как сказал, цитирую: «семья – это самое главное и ценное в жизни каждого человека, и только на нее надо полагаться». Это ошибка вылилась в его преждевременную смерть. Домициан не собирался ждать старости брата, а с учетом того, что Веспасиан умер почти в семьдесят лет, считал, что и Тит так же мог жить долго. И, видимо, отравил. Но, может и не травил, может ему просто повезло. Как бы там ни было, Веспасиан и Тит, видя, что собой представляет Домициан, допустили его к власти и на них лежит большая вина за то, что будет твориться дальше в империи.

      – А что будет?

      – Будто ты не знаешь своего дядю!? Но я отвлекся, Тит попросил присмотреть за тобой, если он не сможет. Он показал мне тебя, наверное, ты не запомнил, и велел помочь отправить тебя на Восток, узнать твою родословную. Далее, когда я услыхал, что Тита вынесли на носилках из Колизея, и что он при смерти, я тут же бросился ко дворцу. Но его там не оказалось, ведь Цезаря решили доставить на родовую виллу на Авентине. Меня не пустили внутрь, и я остался стоять на улице, среди переживающей толпы. Спустя время ты вышел из виллы, ни на кого не глядя, и я последовал за тобой, думаю, на всякий случай. Я же не знал, что Тит уже скончался. Затем я заметил, как тебя кто-то преследует. Когда я уже не сомневался, что это опасно для тебя, на меня набросились четверо бывших преторианцев. Видимо, они просекли, что я тоже слежу за тобой. Они сзади ударили меня мечом по голове, тупой стороной, конечно, и я, потеряв равновесие, упал. Они стали спрашивать, кто я и зачем преследую Туллия. Я попросил немного времени, чтобы отдышаться, встал и уложил их всех. Далее бросился догонять тебя, услышал звон монет и радостные крики жителей, прибежал на звуки и обнаружил тебя с тем лысым преторианцем. Пришлось снести ему голову, собрать монеты, которые ты разбросал, немного получилось, но все же. Ты лежал и бредил. Я отнес тебя к эскулапу, он очистил раны, полечил и перевязал, а я арендовал карруку и доставил тебя в Тарент, к моему брату. Вот как все было.

      – Вот почему Клитос вечно избегал вопроса насчет того, как я был спасен. Но почему ты мне сразу не открылся, почему лишь спустя полтора года?

      – Я