Кружевной зонт. Книга восьмая. В плену ослиной шкуры. Оливия Кайрос

и с головой погружалась в свой мир, где она дергает своих героев за ниточки. Хотя нередко казалось, что герои в течении истории настолько оживают, что это она начинала плясать под их дудку. Как будто это они диктовали ей свои условия. Однажды Оливия поделилась такими мыслями с мамой, за что и получила строжайший выговор. Мама всерьез заявила, что если она не прекратит страдать ерундой, то в конец свихнется. Оливия часто вспоминала эти слова. Они ее не ранили. Но иногда, когда она уставала до такой степени, что у нее немели все пальцы, Оливия говорила себе «Нужно сделать перерыв, а то мама окажется права.» Этим она часто успокаивала свою совесть и оправдывалась перед книжными героями.

      «Могу ведь я хотя бы пару минут попить со всеми кофе» – сказала она себе в этот раз, и сохранила текст на флеш-карту.

      За две недели работы в новом коллективе, Оливия в первый раз позволила себе устроить перерыв со всеми. Обычно она оставалась сидеть на ресепшене за компьютером, похрустывая сладкой паприкой и помидорами черри. Даже не контактируя тесно с коллегами, ей все равно удавалась так или иначе собрать интересующую ее информацию. Странное течение жизни само направляла в ее сети все самое важное и нужное для следующей главы.

      Так получилось и в этот раз. Не успела Оливия заварить себе кофе, как вдруг тема между коллегами перетекла в нужное ей русло;

      – Я буду скидываться на подарок только ради Фридхофа. – деловитым голосом заявила Агнесс. – Все-таки мы с ним долго проработали вместе. Он меня часто выручал. Эта Воронкова, по моему мнению, его совсем не достойна.

      – Я бы на твоем месте вообще не стала идти на это венчание. – подхватила Гардулла. – После того как она с тобой поступила.

      Все тут же заохали и заахали. Видимо каждому хотелось сказать свое мнение по поводу, какого-то громкого события.

      – А что же она такого сделала, что вы ее так не взлюбили? – незаметно запрыгнула Оливия во всеобщее возмущение.

      Франкос покосилась на нее, и недовольно отвела взор.

      – Тебе лучше не знать. – ответила Агнесс. – На своем веку, я повидала много хамов, но на таких, как Воронкова наткнулась впервые. Гардулла не даст соврать.

      Агнесс покосилась на Гардуллу, словно прося ее продолжить, так как ее величеству заслуженному анестезиологу Цюриха по статусу не положено говорить о таких низких вещах. Гардулла тут же подхватила настроение Агнесс. Расплескивая руками, медсестра с жаром принялась рассказывать об одном случае, произошедшем в один из рабочих будней.

      – У нас такой бестактности никогда не случалось. – говорила Гардулла. – После рабочего дня мы сидели на кухне, как вдруг на пороге выросла госпожа Воронкова. И что вы думаете? Она прямо с порога начала орать на нас. Глазища вылупила. Еще немного и скормила бы нас волкам. Агнесс хотела ей что-то ответить, так та даже не дала ей слова вставить. Набросилась на Агнесс, и орала как башенная на своем ужасном немецком.