На экране ноутбука высветилось напоминание: «Ваше занятие с Райеном начнется через полчаса.» Оливия сохранила только что напечатанный текст, и свернула документ. Она посмотрела на часы. Время близилось к полуночи. Оливия всегда ощущала себя бодро в ночные часы, и если бы по будням ей не нужно было вставать в такую рань, она бы с легкостью перешла бы на ночной режим, и спокойно отсыпалась бы днем. Оливия уже не в первый раз замечает, что если она засыпает утром, то ей нужно всего пять или шесть часов, для того чтобы выспаться. К тому же просыпаться в двенадцать дня не так сложно как в шесть утра. Но за эту первую рабочую неделю ее организм уже успел перестроиться на утренний режим. Потому сейчас ее страшно клонило в сон, хотя завтра ее ждали заслуженные выходные. Оливия поднялась с дивана и прошла на кухню. «Кажется я переоценила свои возможности, назначив занятия по английскому в двенадцать часов ночи.» – сказала она себе, закинув капсулу в кофемашину. Пока аппарат громко кашлял, процеживая в чашку крепкий кофе, Оливия чуть приподняла жалюзи. Дождь кажется зарядил на всю ночь. Просто удивительный город: вместо теплых июньских ночей, тут постоянно льет как из ведра. Оливия пришла на память забавная английская идиома, которую если перевести дословно на родной русский, то она будет звучать как «дождит кошками и собаками». Но все переводят эту фразу на русский просто: «льет как из ведра». Скучно. Ее воображение тут же представилась картина, как с неба сыпятся котята, стекая по зонтам, и лупя по черепице. А на асфальте собираются лужи из разношерстных щенков. И тут же все это безумие в ее голове прервалось уставшим голосом матери; «Тебе уже тридцать один. Ты когда успокоишься? Когда начнешь жить нормально, и перестанешь заниматься ерундой?» – говорила мама всякий раз, когда Оливия звонила домой. Под словом ерунда мама обычно имела в виду страть Оливии к писательству. Писать Оливия начала еще в двенадцать лет. Тогда это были плотно исписанные толстые тетради. Оливия никогда не увлекалась короткими рассказами. Свой первый роман на три девяносто шести листовые тетради она дала почитать всему классу, и даже учителю по русскому языку. Большинство ребят одобрило ее творчество, а учительница даже сказала, что расплакалась в конце книги. Так что Оливия еще тогда знала, что однажды она начнет заниматься этим всерьез. Теперь когда позади нее остался оконченный университет, и пестрый жизненный опыт, она снова взялась за эту, как мама говорит, ерунду. Эту серию романов пишет она уже третий год, с тех пор как иммигрировала в Германию на постоянное место жительства. За плечами уже семь пухлых книг, и вот теперь она взялась за восьмую. Ради этой истории она месяц назад приехала в этот мокрый и город с космическими ценами, и специально устроилась на работу в клинику доктора Кайзера. Пришлось согласиться на минимальную оплату, лишь бы ее взяли. Теперь с утра до вечера она стоит на ресепшене, отвечает на звонки, обслуживает пациентов, заполняет бланки без числа, сопровождает больных на беседу с анестезиологом, и конечно же раздает улыбки направо и налево, а то как же без этого? Ей назначали испытательный срок на три месяца. На большее Оливия и не метилась. Обычно, она выпускает книгу раз в четыре месяца, да и то, это если она будет писать без спешки и напряга. Четырех месяцев больше чем достаточно, если уделять процессу по два часа, пять раз в неделю, что Оливия и делала.
Пока кофеин разнёсся по организму, и рассеял сонливость, прошло как раз полчаса. Так что, когда на заставке скайпа замигал вызов, Оливия уже пребывала в бодром расположении духа.
– Привет, Оливия. – поздоровался с ней учитель английского.
– Привет, Райен. – ответила она.
«Никакой оригинальности. –