– Фридхоф воспитал себе не просто ученицу. – рассказывал главный хирург-эндокринолог. – Это настоящая росомаха. Не смотри, что она маленькая, щуплая, и с такими большими жалобными глазами. Она кого хочешь на место поставит. На нее где залезут, так там же слезут.
– Неужели такая кусачая? – усмехнулась Оливия.
– Как сказать. Если нужно, то и укусит. Но обычно она кусает только по делу. Вот послушай, что расскажу: в этой клинике я пять лет оперирую и уже привык к откровенному булингу и со стороны врачей и младшего персонала. Так что нечему удивляться, что у доктора Кайзера так мало новых сотрудников; никто не задерживается больше месяца. Но Тая у нас тот еще фрукт. Она никому не даст себя оговорить и обидеть. Всем укажет их место.
– Даже хирургам? – подмигнула Оливия.
– Еще как. – хмыкнул хирург. – В первую неделю, когда ей доверили самостоятельно проводить наркоз, у нас случилось одно забавное недоразумение. Когда Тая ввела пациента в наркоз, я по обыкновению со своей командой уже ждал в операционной. Мой молодой ассистент сразу увидел, что она еще новенькая и немного неуверенная в себе. Это всегда бросается в глаза. Он подошел к спящему пациенту и начал его подготавливать к операции. А так как у нас почти все операции проводятся на щитовидную железу, нам следует перед операцией подложить под затылок пациента валик и так развернуть ему голову, чтобы операционное поле на шее было полностью открытым и доступным. Так вот, подошел значит мой ассистент к пациенту и начал его укладывать. Мы все наблюдаем, что будет делать новенький анестезиолог. Тут Тая, конечно же, подскочила, и ухватилась за интубационную трубу. Мой ассистент чуть ее оттолкнул. «Я сам со всем справлюсь. Не переживаете: ничего с вашей трубой не случится.» – грубо сказал он. Тая в растерянности отодвинулась. Все заметили, что она чуть оробела. Позади нее за дверями стоял Фридхоф и наблюдал за тем что будет дальше. Вступаться за Таю он не стал. И тут началось. Через пару минут запищал наркозный аппарат, потом запищал монитор. Что-то явно было не в порядке. Тая сначала попыталась самостоятельно поднять жизненные показатели, но наркозный аппарат указывал на какую-то неисправность. Тут мешкать нельзя. Тая вызвала по телефону главного анестезиолога. Началась такая беготня. Пациент начал синеть. Аппарат пищит, монитор орет. Медсестры гоняются по операционной, на Таю зычатся. Тут Фридхоф конечно же вмешался. Пока пришел главный анестезиолог, Фридхоф вытащил трубу и попытался по-новому заинтубировать. Но ничего не получилось. Пришлось нести видеоларингоскоп. В итоге все закончилось