Что именно, травма, психологический срыв, физическое истощение организма – никто особо не помнил и не знал. Надежда Елизаровна никому и никогда, ничего о себе не рассказывала.
Работоспособности этой суровой женщины мог позавидовать самый выносливый, жилистый мул. Она тянула на своих плечах школу, двух приемных дочек, дом в частном секторе, с огородом в придачу.
Причем, тянула без супружеской помощи.
Одна.
Последние лет 30 в дом бывшей учительницы не ступала нога мужчины.
***
Удочерила Надежда Елизаровна двух девочек сразу.
Сестренок Валю и Алису.
Вале было 5 лет, Алисе – 3 года.
Алиса никакой другой женщины в своей жизни, кроме мачехи не помнила, и детдомовского прошлого тоже. Однако она всегда знала, что мать ей не родная.
Сестру Валюшку Алиса очень любила.
Но, девочки были настолько разными, и внешне и по характеру, что Алиса не раз сомневалась в их кровном родстве.
***
– Валь, а вдруг мы не сестры? Вдруг в детском доме чего-то напутали? Или мама правду скрывает? – едва повзрослев, терзала душу ненужными вопросами ранимая Алиса.
– Да сестры, сестры. Успокойся. – Утешала Алису невозмутимая Валя. – Просто ты похожа на маму, а я на папу. Или наоборот. В семьях так часто бывает. Сама присмотрись.
Алиса присматривалась.
И Вале вроде бы верила… Но все-таки сомневалась.
***
Зерно отчуждения между приемными дочерями посеяла мачеха.
Валя с первого же дня в ее доме зарекомендовала себя успешно.
Алиса – не очень.
Валюшка, крепенькая приземистая русоволосая девчушка, с очень обычным лицом, оказалась проста в воспитании. Ладить с ней было лкгко. Валя была послушна, не капризна, без претензий. Она с завидным аппетитом ела манную кашу и морковную запеканку, ластилась, как беспородная кошка, и никогда не обижалась.
***
С Алисой все было наоборот.
Алиса предпочитала одиночество. Избегала любых разговоров, зато подолгу листала книжки с цветными картинками.
По утрам, у мачехи сдавали нервы, глядя, как Алиса бесперспективно купает ложку в вермишелево -молочном супе, женщина не выдерживала. Яростно выхватив тарелку из-под носа капризной падчерицы, она с размаху швыряла ее в посудную мойку.
Тарелка с треском лопалась.
Белесый суп стекал по стене, вермишель забивала воронку.
Алиса вставала и молча уходила к себе.
***
Зато Валюшка, чудо-ребенок, всегда была наготове. Ни слова не говоря, она выуживала из мойки куски разбитой тарелки, драила стену, убирала в хлебницу, так и не съеденный Алисой кусок, потом лицом утыкалась в мачехин тощий живот, надеясь на ласку взамен заботы.
И конечно, ее получала.
Пары раз поглаживания по русым волосам, по мнению мачехи, было вполне достаточно.
***
Но что было делать с негодницей Алисой?
Когда девочка смотрела в глаза Надежде Елизаровне, женщине становилось не по себе.
В