– Сара! – донеслось из кабинета хозяина.
– Да, сэр, – она лишь качнулась и вот, уже стоит напротив его стола.
– Подготовьте фрак и себе подберите надлежащее платье.
– Все будет сделано.
– Много ли народу ожидается?
– Почти все ответили согласием, разве что два семейства были вынуждены отклонить приглашение по причине нездоровья и срочных дел.
– Аксеновы будут? – тут же нахмурился, сложил руки и прислонил два пальца к губам.
– Да.
– Это хорошо. Можете идти, мисс Митчел.
Когда экономка покинула святая святых, Элвин откинулся на спинку кресла, принялся тереть глаза. До сих пор он продолжал корить себя и ругать, но то был глас разума, а вот сердце томилось в ожидании скорой встречи, можно сказать, судьбоносной.
К пяти часам начали прибывать первые гости.
На прием пожаловали не только благородия из Кольского, но и из соседних сел, даже небольших уездных городков. Все же за полгода работы и жизни в губернии Блэр разжился немалым количеством нужных знакомств. Помещики и местные графья везли своих старших дочек, как-никак бал. Глядишь, и сыщется достойный жених, а кто знает, может, и сам граф обратит внимание на родное чадо. С теми же мыслями в первую очередь ехал господин Аксенов, а подле него сидела Катерина с глазами полными печали. Как и повелел дядюшка, девушка нарядилась в свое лучшее платье – атласное нежного кремового цвета с турнюром и изящным не слишком глубоким декольте. Тонкие ручки украсили белоснежные лайковые перчатки. Прическа соответствовала образу, такая же воздушная и в то же время естественная, Катя приподняла и заколола на затылке локоны, оставив несколько прядей свисать вдоль линии скул. Открытую шею венчала тонкая жемчужная нить. Однако пока вся эта нежнейшая красота была сокрыта от взора пальто. Сам же Мокий Филиппович надел новенький фрак, купленный вскоре после прибытия. Наряд придал ему лоску, Аксенов понимал, что сегодняшний прием может в корне изменить его жизнь, потому и проявить себя нужно было с самой лучшей стороны, а, как известно, встречают по одежке.
Катя все смотрела в окошко, ветер трепал шторки, в бричку залетала дождевая вода, к тому времени прилично стемнело, из-за чего рассмотреть здешнего пейзажа толком не удалось. А скоро послышалась музыка.
– Наконец-то, – пробормотал Мокий Филиппович и не забыл посетовать на медлительность повозки.
Бричка вкатилась в ворота и еще какое-то время ехала по дороге, усыпанной битым камнем. Музыка звучала все ближе и ближе. И вот, повозка остановилась, тут же дверцу открыл лакей.
– Добрый вечер, сударь, сударыня – поклонился мужчина в ливрее.
Первым делом взору предстал особняк графа. Роскошный дом стоял на цокольном этаже. Лестницы, обнесенные балюстрадой, подходили к парадному входу сразу с трех сторон, толстые колонны поддерживали своды крыши. Дом шел этаким полукругом, левое и правое крыло загибались в направлении заднего двора, образуя по форме подкову. Напротив парадного