Пока купалась, из головы все не выходили слова дяди. Неужели граф сам проявил интерес? Но почему? При встречах Блэр испытывал явную неприязнь, кривился и хмурился. Странный человек, ей Богу.
Катя сидела на лавке, кожа ее блестела, струйки воды бежали по телу, огибая небольшую грудь, дальше по животу и ниже. Фигурка у нее была, что называется, точеная. Стройные ножки, талия тонкая и невероятно изящные плечи, а еще худые запястья. И следить за собой краса приучилась с раннего детства, все благодаря родительнице, та большое значение придавала чистоте духовной и телесной.
После мытья вытерлась и нарядилась в ночную рубаху, а поверх накинула халатик атласный. Когда вышла из сеней, обнаружила Мокия Филипповича в том же кресле, только стихов он уже не читал, а храпел на всю залу, накрывшись газеткой. Будить его не стала, не хотелось лишний раз связываться, потому тихонько поднялась к себе в опочивальню.
Долго Катя лежала в кровати, сон никак не шел, мысли дурные в голову лезли. С улицы звуки всякие доносились, то собаки лаяли, то повозки со скрипом мимо проезжали. И тогда Катерина принялась считать барашков, сия детская забава всегда помогала. За барашками и не заметила, как уснула. Но сновиденье уж скоро обратилось кошмаром, снилось ей, что бежит в одной рубахе по лесу, а там все заволокло сизым туманом, дальше десяти шагов ничего не видно, волки завывают вдали. Но бежит она не просто так, за ней гонится нечто. И вот же несчастье, подвернулась нога, Катя упала в гору жухлой листвы, ощутила холод осеннего леса. А как хотела встать, почувствовала хватку железную. И рада бы закричать, но будто голос пропал, отчего получалось только рот открывать. Через мгновенье создание развернуло девушку к себе лицом, тогда-то и увидела Катя глаза черные с синеватым оттенком. Заворожил ее взгляд, сковал по рукам и ногам, а чудище тем временем начало рубаху рвать и стаскивать. И когда дьявол повалил на землю страдалицу, склонился над нею, Катя проснулась. Сердце колотилось так, что одеяло подпрыгивало на груди. Девушка принялась осматриваться, но скоро поняла, что лежит дома в своей постели, а за окном уж давно как рассвело. И тогда закрыла глаза, откинулась на подушки, надо было перевести дух.
Вниз спустилась к семи и что удивительно, обнаружила дядю. Он хоть и выглядел заспанным, однако на лице блуждала довольная улыбка, а в руке держал письмо.
– Доброе утро, голубушка. Не заваришь ли чайку? В такую рань пришлось подняться.
– И что вас потревожило? – не сводила глаз с письма.
– Да вот, посыльный заявился