«Как я устала от вечного страха, как хочется домой, к людям, в комфорт и безопасность. Попаду ли я туда когда-нибудь? Ох, Хорвин, Хорвин, что ты со мной сделал!»
В довершение всех бед от неподвижности стало ломить мышцы. Скоро все у нее гудело, а если, пытаясь хоть чуть переменить положение, она начинала ерзать, веревки тут же впивались в измученное тело. Мысли крутились по одному и тому же кругу.
«И что я сижу? Он же сказал будить себя. Разбудить? Пусть он не спит!
Ну почему я терплю, почему стерегу его сон? Потому что он тоже устал? Потому что его ноша не легче моей?
Да он сам все это затеял!
А ведь, не согласись я на ту жестокую игру, ничего бы и не было. И мы до сих пор бы встречались!
Господи, ну почему я не захотела сберечь наши отношения? Почему? Вот и сижу здесь, не могу пошевелиться, и все тело болит до невозможности».
Ровина пыталась отвлечься, считала видневшиеся между деревьями звезды, вспоминала все известные ей стихи, шевелила ногами, крутила головой. Ничего не помогало.
Она не знала, сколько времени миновало, когда, не выдержав, она позвала своего спутника.
– Хорвин, пожалуйста! Я больше не могу!
Почти сразу она услышала, как он завозился в темноте. Снова начал разгораться костер, и при его свете Хорвин стал распутывать веревки. В полумраке она не видела его лица, но чувствовала, как его руки осторожно, стараясь не причинить лишних страданий, касаются ее. Затем он помог девушке добраться до лежанки, и она повалилась без сил.
– Ложись, поспи.
– А ты?
– А я посижу. – Он подкинул хвороста в костер. Пламя взметнулось и осветило лицо с усталыми тревожными глазами. – Спи.
Ровина поерзала на своем новом ложе. Конечно, его было не сравнить с уютной домашней постелью, но блаженством была возможность просто вытянуться и расслабиться. Очень скоро она провалилась в сон. Последнее, что видела девушка, это задумчивое лицо ее спутника, на котором плясали отсветы костра.
Глава VI
Дом Котомаков в Ортвейле был одним из тех особняков, в которых в роскоши протекала жизнь знати. Окрашенный в ярко-розовой цвет, с придававшими ему нарядный облик затейливыми наличниками вокруг окон, он сразу привлекал к себе внимание. К нему вела короткая тихая улочка, плавно текущая между двумя рядами домов, перед зданием особняка она растекалась на две. Имевшее п-образную форму, боковыми двухэтажными крыльями здание углублялось в простиравшийся по обе его стороны сад. Главный фасад, обращенный на улицу, имел по центру три этажа, венчаемые ротондой.
От облика особняка не веяло стариной, напротив, специально выстроенный по заказу отца Элисы новомодным архитектором,