Зачем-то прислонив указательный палец к губам, гитарист прошептал:
– Очень даже вовремя. Я люблю тебя, Ронни.
Я не видел, куда упал окурок. Наверное, он коснулся земли лишь тогда, когда переход со всем этим шумом остался позади, и мы уже бегло топтали улицу.
***
– Хорошенькая официантка.
– Успокойся, Ронни. Она доступна только красавчикам. Либо неудачникам. А ты, – гитарист нахмурился, затем оживлённо щёлкнул пальцем, – а ты везучий уродец.
– Иди к чёрту, Слоан!
– Ладно, ладно, – как бы защищаясь, отодвигается Слоан, после возвращается в прежнее положение и, треснув кулаком по столу, завершает, – ты уродливый везунчик.
Мне смешно. Ронни так же разглядел шутку и с улыбкой прикрылся ладонью.
– Необычное имя, Слоан.
– Ну, конечно, куда лучше назвать ребёнка Макс, да, блядь?
Я недоумеваю:
– Откуда ты зна..?
– Я что, правильно назвал твоё имя?
– Да, ты абсолютно правильно назвал моё имя.
Слоан, разглядев моё замешательство, тянется к моему затылку, делая резкое движение рукой так, что я рефлекторно моргаю, и вот он, мой проездной билет в его левой руке.
– Больше не теряй.
– Хороший фокус, спасибо.
– Да это и не фокус вовсе, – отмахивается Слоан, – солгал я тебе, когда ляпнул чушь про твоё имя. Приятно познакомиться, Макс.
– Да, приятно познакомиться, – подхватил Ронни.
– Взаимно, парни.
– А вот и пиво.
– Спасибо.
– Спасибо!
– Пожалуйста. Что-нибудь ещё?
– Чуть позже. Благодарю.
Пока Ронни провожает взглядом официантку, я обращаюсь к Слоану:
– Почему мы побежали?
– Это всё гопота. Гопота, кокни, мусор, уроды, да как хочешь. Собирают дань с попрошаек да музыкантов.
– Да, они терпеть не могут музыкантов, – очнулся Ронни.
– Уличных музыкантов, – уточнил Слоан.
Я поднимаю свой бокал:
– Что ж, за музыкантов.
– За музыкантов!
6
Автомобиль плавно останавливается у недавно построенного четырёхэтажного дома. На улице на удивление тихо. Тихо и темно. Марлон отстёгивает ремень безопасности и упирается подбородком в руль.
– Всё-таки кактус – идиотский подарок.
– Ты сам, как кактус, друг, – по примеру Марлона я освобождаюсь от ремня и отодвигаю сиденье, – в день рождения любимой мог бы и побриться.
Не меняя своего положения, он пробубнил:
– Я не люблю её. И с бородой я выгляжу мужественно.
– Мужественно? Не забывай, что ты по-прежнему живёшь с родителями.
– Это не важно. А вот и Эрма.
Марлон потянулся к ручке двери и тут же вернулся к рулю, округлив глаза и наблюдая через лобовое стекло за Эрмой.
– Что за?..
– Она всего лишь выбрасывает мусор.
– Ага. Ночью. Она наверняка что-то