И тут Отшельник начал говорить, много с деталями и так интересно, что его прерывали только чтобы успеть всё внести в протокол. Он добивался одного, чтобы его отправили в Санкт-Петербург, пусть даже под усиленным конвоем. Его желание исполнилось, в тот же вечер, Отшельника отправили под конвоем в столицу. Но ему не суждено было доехать; потерялся в пути.
Глава третья: Происшествие
Нельзя представить Бессарабию начала XX-го века без этого живописного, вошедшего в историю, фольклор и народную память, персонажа. Сейчас его конная статуя, красуется в Кишинёве. На массивном красном пьедестале из красного гранита, с высоты пятиметрового роста, строго и гордо на прохожих смотрит бронзовый человек, будто спрашивает: «А ты, что сделал для своей страны?». Перенесёмся же обратно в гущу того времени:
Раздирающие душу гудки паровоза, орущие машинисты, скрежет тормозов, искры от трения железа колодок, неприятный запах гари и всё это посреди глубокой южной ночи. Сонные пассажиры попадали с мягких коек на жёсткий пол, проклиная хулигана машиниста, посмевшего так грубо и против правил резко затормозить.
Но бурю слов быстро заткнули звуки выстрелов. На поезд напали. Напали подло, ночью, как всегда внезапно и не вовремя. Спилив и свалив огромный орешник на рельсы, бандиты заставили машиниста стать хулиганом. Вообще-то налётчики не собирались стрелять по пассажирам. В воздух, для острастки «Да», но в пассажиров «Нет». Их интересовали не пассажиры, а известный груз, который ехал под надёжной охраной в российский Центр спецопераций того времени. Напав ночью, лихие люди надеялись застать солдат охранения врасплох и избежать кровопролития. Но они быстро поняли, что просчитались. Виною стала случайность: у старшего офицера охраны в дороге страшно разболелся зуб.
Коренной начал болеть еще в Кишинёве, при отправке. Тогда офицер неосмотрительно решил, что зубная боль пустяк, мелочь. В пути, может быть от сквозняков, может от чего другого, пустяк перерос в большую проблему. Адская боль съедала офицера изнутри, мешала службе и отдыху. Как же теперь он жалел, что – до поезда, не заскочил к зубному на Измайловской. Лилия Романовна быстро бы проблему решила: удалила бы зуб и не мучился бы он теперь. Но кабы он знал. Не знал – не сделал – страдай! Всё как в той – из детства присказке. А тут как назло ещё одного задержанного передали на конвоирование в столицу: «Сдался он ему, когда и так ценный груз на душе».
Боль, адская боль – ни сна, ни поесть, ни отдохнуть. Осунулся, под глазами набухли, почернели мешки: «ноет и ноет проклятый». Офицер испробовал все знакомые методы: табак под язык, немного коньяку – не помогло.
«Скорей бы столица, сдам груз и к врачу. Удалю, достаточно натерпелся. Хоть бы день поскорее наступил, днём как-то веселее». Отчего-то