Бабушки и дедушки вспоминали озорника с теплотой. Улыбались, правда, считали неугомонного бога всего лишь милой детской фантазией.
Он с любовью ухаживал за дворами, что-то чинил, поправлял, раскрашивал. Жил силами детских улыбок и звонкого смеха. Дышал восторженными возгласами: «Рафик! Рафик, ребята! Ай да, играть!»
Все его существо было соткано из озорства, счастья и смешинок в ребячьих глазах. Дети были его семьёй. А семья не может предать.
Правда?
Он не знал, что произошло. Не понял, почему вдруг за какие-то годы (а для бога год – это ведь очень мало) опустели дворы. Почему такая мёртвая тишина, почему никто не бежит с восторгом ему на встречу?
Рафик слышал что-то про компьютеры. Про телефоны, виртуальные игры и искусственное общение. Про то, что больше нет необходимости выходить из дома. Ну, и что?! Разве это может остановить шалопаев-ребятишек, его друзей, его большую семью?! Разве могут они жить без старых дворов и задорных глаз друг друга?! Да нет же, не могут, нет!
Теперь он слабел с каждым днём. Пока были силы, бродил по заброшенным дворам в надежде встретить играющих детей. Как обычно, как раньше. Со временем эта надежда исчезла, но он продолжал бродить без цели, скорее по привычке. Ходил, изредка притрагиваясь к горкам и качелям, сохранившим частицы детской души.
Сегодня Рафик почувствовал боль в груди. Впервые за сотни лет богу было больно. Больно до хруста в зубах, до слез. Он добрел до ближайшего двора, сел, привалился к стене и понял: больше не встанет.
– Так умирают боги.
Рафик усмехнулся. Надо же, быстро кончается вечная жизнь. Снова страшно закашлялся, задохнулся. Потемнело в глазах. Он с трудом отдышался и затих.
Кто – то вышел из соседнего подъезда. Рафик медленно поднял потяжелевшую голову. Ребёнок. Мальчик. Вихрастый, с хитроватым прищуром и футбольным мячом. Неужели?!
Мальчишка увидел Рафика, подошёл. Глянул с печальной, совсем не детской улыбкой. Протянул руку. Кивнул.
– Я говорил об этом, Рафаэль. Теперь ты меня понял. Пойдём, нам пора.
Рафик схватился за протянутую руку. Поднялся. Двор заволокло на миг густым, золотистым туманом, в котором исчезли двое.
Дождь хлестал по останкам качелей навсегда помертвевших дворов…
Светлячок
Смерть приютила девочку. Маленькую, смешливую, с двумя задорными косичками на светлой голове. Девочка была словно соткана из полупрозрачных солнечных лучиков-пылинок. Смерть даже имени её не знала и называла ласково «Светлячок».
Девочка носилась среди людей, шептала нужные слова, заглядывала в глаза и обнимала за плечи. Её никто не запоминал, только совсем маленькие дети видели иногда лучистые переплетения в чистом воздухе. А люди вдруг начинали улыбаться, звонить друг другу, протягивать руки навстречу. Иногда те, кого коснулись маленькие руки девочки, становились счастливыми. Но не все, конечно,