Отец еще раз спокойно сказал, прислонившись одной рукой к двери и прижав лоб: «Я буду стрелять, если ты сюда зайдешь!», – его лицо было бледным и все морщины будто разом ярко проявились, и это у человека который страдал гипертензией и имел почти всегда красный румянец, в голове чувствовалась пульсация.
Спустя 5 минут, дверь с яростью и злобой, была выбита ногой. Выстрел. Выстрел. Отец не видел перед собой того хорошенького Вадима, он видел мерзкую отвратительную рожу человека, который думал только о том, как не потерять долю от квартиры.
И словно пластинка, которая заела на проигрывателе, слышится отдаленно и с помехами фраза из той же песни: «Ах, эти дни былого счааиа….стья».
Нет выхода. Выхода нет.
О… Бежать им было некуда. Никто никуда не мог убежать. Разве мышь может сбежать из лабиринта? Конечно же нет. Она и не думает, что она заперта. Это ее мир. Лабиринт – предел.
Мозг, ограниченный мышлением, которое может лишь отобразить и спроецировать стены лабиринта для сознания – уже в клетке. Мозг, не способный представить (мечтать) о том, что за пределами лабиринта может быть еще что-то, обречен. Так и люди себя обрекают. Каждый день, от века к веку. На то, что из лабиринта нет выхода. Миллиард людей.
В разные времена ученые, писатели, путешественники, завоеватели, алхимики, врачи бросали вызов своей современности, своим современникам, чьи мозги уже при жизни представляли собой окостенелость. Интеллект среднестатистического индивидуума склонен паразитировать на имеющихся знаниях и впадать в своего рода умственный анабиоз, предположительно из-за того, что организм в целом склонен экономить человеческие ресурсы. Видимо интеллект большинства находится на таком уровне, что мозг считает, что мыслительные процессы имеют лимит. Подумал 600 раз и умер. Таким образом, всем первооткрывателям приходится столкнуться с массовой тупостью, им приходится разрушать лабиринт и мышам по первой это не нравится.
Когда мы достигли дна, снизу постучали
Герои-революционеры, освободители, храбрецы,