Преемник. Анна Ивановна Архипова

и уровень мышления. Он, как местный житель островов остался в том советском прошлом, которое смастерило его из того что было. Иногда я чувствовал, что море внутри него пенится и его корабль желает вырваться наружу, но волны извне уже давно обрели такую мощь, что топили его корабли еще на берегу. Все-таки идиотом был тот, кто пытался уровнять людей. От осинки не родятся апельсинки. И если поэт не умеет закручивать болты – это не значит, что он руконепригодный, а это значит, что просто он этого не умеет и возможно даже не научится. Ровно, как и сантехник, который попытается написать поэму дактилем или амфибрахием. Безусловно, есть люди «комбо», которые и гайку закрутить и стихословие создать, но гений приходит в человека не с годами, а с рождением. И редко.

      Мы сели по вагонеткам и состав тронулся. По темному, сырому тоннелю сначала медленно вниз, а потом резко вверх, как по серпантину. С непривычки, новеньких не редко укачивало. По бокам с правой стороны висели, как гирлянды лампы на веревке, чтобы освещать путь. По левую руку был обрыв огороженный железными ставнями. За мои годы работы не было, но «старички» поговаривали, что раньше, когда не было ставень, вагонетки переворачивались и люди разбивались улетая в пропасть. Их тела никто не доставал.

      Вагонетка прибывала в центр четвертого корпуса и ехала обратно. Пять комплексов занимали почти две тысячи гектар под землей и для того, чтобы ускорить передвижение, в «складском» надо было взять мопед и доехать до нужного цеха.

      В «токарском» всегда было жарко, поэтому через пару лет им разрешили прорубить в скале окно. Но она не всегда спасала от душного сжатого воздуха и запаха жженного металла. Дальше проезжая линию окончательной сборки и объезжая пластиковый забор обнесенный вокруг лабораторий экспериментального комплекса попадаешь в тоннель, который разделял лаборантов и ТЗК. Не доезжая пятого комплекса – попадаешь в длинный широкий темный коридор, который освещался только, когда самолет проезжал в заправочный комплекс. Ровно посередине этого коридора по правую руку был заезд, там мы в Трыновым оставляли мопеды, шли в раздевалку, надевали защитную экипировку с эмблемой флага страны и дальше ногами передвигались до своего цеха.

      Первые пару месяцев работы в «Скале» дорога от центра до ТЗК казалась бесконечной. Какое-то время даже отказывался от обедов, потому что путь до столовой занимал двадцать минут, находилась она за инженерским комплексом. Дорога утомляла больше, чем работа. Но скоро привык и стал вникать во все запрещающие и разрешающие знаки встречающиеся на пути. Логистика была выстроена таким образом, что соблюдая все ограничения со скоростью 30 километров в час ты доезжал от одного конца завода в другого за двадцать минут. Дорога в пути в час обеденного перерыва не входила. Это я узнал позже.

      И когда я понял всю схему работы «Скалы», в голове сложился пазл всей системности и всех действий каждого сотрудника завода. До меня дошло каким образом рассчитано время, чтобы каждые два года на свет появлялся новый ТУ -180. Конструктором завода был некий Клим Белоусов. Молодой инженер-разработчик и архитектор. В конце 80-ых годов попал