– Я на Марсе на ферме под куполом копался. Мне на плечо легла рука, и бригадир сообщил: «Вашей семьи больше нет». Вот, знаете ли, в тот момент я бросил лопату, а потом и из колонии уволился. Больше не смог закапывать, да и начал откапывать – в археологи пошёл. Всё ищу в земле что-то. Может, их?.. Не знаю, но с тех пор и нахожу покой только на работе, в постоянном поиске.
У меня намокли глаза. Я вспомнила папу с мамой и то, как моё подсознание постоянно выталкивает со своей орбиты эти воспоминания. Куда-то за черту "до-после".
– Потерять одним махом всё, кроме собственной жизни – это чертовски нелегко, – сдавленно пробормотала я и оторвала взгляд от стекла. – Эта самая жизнь, которая осталась, меняется в корне.
– Если бы мы только сами могли менять свою жизнь… Так ведь не можем же, лишь обстоятельства нас к этому толкают.
Обстоятельства… Они словно горная река, которая тащит нас, колотя о камни и пытаясь лишить возможности сопротивляться. Я спросила:
– Что такое жестокость? И что есть справедливость? И, наконец, где они граничат друг с другом? У вас, профессор, есть ответы?
Мэттлок вздохнул:
– Полагаю, у каждого человека на эти вопросы ответы будут собственными, лично выстраданными…
Глава VIII. Беспокойство
… Мои соседки по комнате оказались моими ровесницами. Они были нормальными девочками, и мы, если и не подружились, то очень хорошо ладили. Бойкая саркастичная Вера и тихая молчаливая Аня отлично дополняли друг друга, а меня они приняли в свою компанию с пониманием. Мы вместе работали на швейной мануфактуре, поэтому в нелегком деле привыкания к постоянному нахождению людей рядом с собой они были мне мощным подспорьем. Мы часами могли обсуждать, какую причудливую причёску сплести завтра, кто сломал чей карандаш, и кто у кого украл открытку. Любимый цвет, понравившийся мальчишка, мультфильм, который транслировали в главном корпусе вчера перед отбоем…
Постепенно я научилась пользоваться протезами. Механические кисти позволяли работать даже с иголкой – главное покрепче её держать, фиксируя в машинке винтом иглодержателя – а передвигалась я, используя обычный костыль под локоть.
Застенчивая Аня часто становилась жертвой издевательств и насмешек соседок по корпусу. Старшие девочки таскали её за волосы и отбирали у неё вещи, поэтому я считала своим долгом присматривать за ней, а несколько раз в отсутствие Веры – приходилось заступаться. Протезы были увесистые, поэтому на моём счету за эти месяцы были три выбитых зуба и столько же разбитых носов…
Часто свободное время я проводила вместе с Отто, гуляя по территории и болтая о том о сём. Я привыкла к простому быту интерната, где один день сменялся другим, сливаясь в одно целое, будто дыхание живого организма – днём вдох, ночью выдох…
Продукцию, которую производили дети, периодически вывозили на огромных грузовиках. Они прибывали через ворота в сопровождении охраны и пару часов стояли на площадке за складом,