Ансамбль зданий был обнесён высоким забором с вышками и колючей проволокой, а периметр охраняли вооружённые бойцы частной охраны, поэтому интернат больше походил на тюрьму. Одним из немногих его отличий от тюрьмы было то, что в тюрьме содержались преступники, от которых нужно было оградить окружающий мир, тогда как в интернате от окружающего мира ограждали самих детей. Судя по тому, что мне довелось услышать, бандитские группировки не гнушались ни детским трудом, ни торговлей ими, ни другими «развлечениями», поэтому места вроде этого интерната представлялись им источниками бесплатной рабочей силы, денег, а то и чего похуже.
Интернат Каниди исключением не был, переживая периодические налеты боевиков со стрельбой. Законное правительство объявило своей главной задачей заботу о людях, и особенно о детях – будущем человечества. А на деле… На деле все воспитанники, от мала до велика, просыпались в семь утра, и после завтрака стройными шеренгами отправлялись работать до самого вечера. Самые маленькие, от пяти лет, шли на плантации. Те, кто был постарше, работали на лесозаготовках, обжигали кирпичи, шили одежду и готовили еду. Добрые взрослые защищали детишек, а дети должны были дать что-то взамен.
И они давали – с тех пор, как несколько лет назад интернат перестал быть учебным заведением и превратился в крепость, а кампусы для проживания стали бараками, на огороженной высоким забором обширной территории выросли плантации зерновых культур и настоящие заводские цеха – кирпичный, текстильный, бумажный…
Я лежала на жёстком матрасе на втором этаже медблока – единственный пациент в палате, а в данный момент и во всем лазарете – и смотрела в серый, с потёками, тускло освещенный настольной лампой потолок. Обезболивающее переставало действовать, и ноющая боль в местах, где протезы соприкасались с телом, нарастала. Я зажмурилась. Перед глазами поплыли круги.
– Болит? Потерпи, так будет недолго, тело скоро привыкнет. Уж лучше так, чем ползать на культях или оказаться в канаве, правда же? – медбрат Отто выдохнул дым в форточку, затушил окурок о подоконник и щелчком отправил его вслед за струёй дыма. Подошел к моей койке и сипло поинтересовался: – Тебе нужно что-нибудь? Я сейчас сваливаю до утра. Если хочешь, кольну тебя ещё разок, только Хадсону не рассказывай, а то он меня прибьёт.
– Да, сделай укол, пожалуйста… Иначе я до утра не дотяну, – произнесла я. Мне даже показалось, что я только подумала это – я просто не услышала собственного голоса – но Отто кивнул.
– Сейчас вернусь.
Он вышел в коридор, прикрыв за собой дверь. Через минуту по потолку пробежали отсветы фонарей, пробившиеся в палату через пыльные окна – охрана делала вечерний обход территории. На