когда разразятся блокада и голод.
Армяне берут изнутри города.
Повсюду зима, а тем более холод,
который людей превращает в дрова,
кидая тела в раскаленную топку.
Свободу должна обрести голова
и выбросить прочь черепную коробку,
тогда человек никогда не умрет,
о чем говорил и писал Заратустра.
Пред нами вселенная наоборот,
где матерью солнца является люстра.
* * *
Ты психом однажды меня назвала.
Не зная меня, ты меня угадала.
Когда Сальвадору явилась Гала,
то оба снялись в кинофильме Годара.
Сыграли других и сыграли себя.
Хлебнули дождя, вдохновения, силы.
Не то чтобы мне не хватает тебя,
но место твое в эпицентре России.
Ее никому, кроме русских, не жаль.
А ты ее соль, дуновение, счастье.
Покончил с собой на рассвете Нерваль,
желая вкусить государства и власти.
Попробовать то, что зовется землей,
и съесть ее горсть, запивая росою.
Ты стала ко мне равнодушной и злой,
пройдя по камням к Вельзевулу босою.
Играя с приятельницей в домино
и ставя на стол шестизначные кости,
всегда и везде говоря мне одно:
"Ты сильно прибавил в размерах и в росте.
Ты должен со сцены уйти навсегда
и стать никому не подвластной горою".
Но я еще жив и еще не звезда,
хоть первое я променял на второе.
Сейчас я компьютерной занят игрой,
а завтра шагну и направлюсь к порогу,
чтоб умер тиран и родился герой,
как вызов судьбе, а тем более богу.
* * *
Планета – квадрат, чьи прямые углы
находят свое отражение в небе.
Ты раньше давала все время балы,
а гости блистали на них в ширпотребе.
И ты выделялась одна среди них,
меняя свои туалеты и платья.
Теперь у тебя на устах этот стих,
где ты медсестра в белоснежной палате.
Где ты партизан в белорусском лесу,
стреляющий исподтишка по фашистам.
Где ты, поправляя очки на носу,
играешь этюд, нарисованный Листом.
Где книга раскрыта тобой бытия,
и ты исправляешь ее, как редактор.
Взгляни на меня: ты увидишь, что я
разбитый и ставший историей трактор,
запущенный сад, невысокая жердь,
деревня с единственной старой избою…
За каждую жизнь полагается смерть.
Я этот закон опровергну собою.
* * *
С тобой мы увидимся наверняка.
Пускай далека и пускай безнадежна.
Изгибы реки повторяет рука,
касаясь меня виртуально и нежно.
Впадая в меня, наполняя собой,
желанием, грацией, парусом, ивой.
Всей сутью своей, перевитой с тобой,
я ринусь к тебе, незамужней, красивой.
В твоем государстве