Элис, не понимая, понравится ли её ответ или нет, сказала правду:
– Нет, я ещё слишком молода, у меня никогда не было мужчины, госпожа.
В наступившей тишине отчётливо слышались быстрые шаркающие шаги ведьмы. Элис, не находя в себе сил встречаться с Мерге взглядом, опустила глаза в пол. Дю Барри, развернувшись к девушке спиной, молча смотрела на подходившую колдунью.
Исчадие ада, приблизившись к ним и понимая, что между присутствующими произошёл неизвестный для неё диалог, заискивающе склонилась в низком поклоне и виновато обратилась к дю Барри:
– Мадам, эта несносная девчонка ослушалась моего приказа не беспокоить вас, она никчёмная, отвратительная, и я её обязательно накажу, чтобы впредь не думала, что ей, нищенке, позволено отвлекать от дел важных людей. Кормлю её, пою, постель ей даю, но никак не могу выбить из неё дурь. Значит, нужно бить больше и чаще. Идёмте, госпожа, лекарство для его величества уже готово. Уверяю вас, оно очень хорошее, вы будете довольны эффектом чудесного снадобья, приготовленного верной вам Мерге.
Дю Барри тоном, не терпящим никакого возражения, коротко приказала:
– Выпусти девушку. Со мной она пойдёт, у тебя не останется.
Из глаз ведьмы внезапно хлынули слёзы, она заголосила:
– Госпожа, не лишайте меня этого цветочка, не для себя стараюсь, для вас, нужна она, без неё не получится снадобье. Сам сатана мне на неё указал, он-то знает, что я должна угождать королю, сильнее его делать…
Но дю Барри стояла, молча глядя на хитрую ведьму жёстким, немигающим взглядом. Колдунья, поняв, что ей всё равно придётся смириться с потерей девственницы, жалобно всхлипывая и путаясь руками в складках своего платья, достала из кармана большой ржавый ключ. Как только решётчатая дверь темницы, противно заскрипев, открылась, дю Барри, грубо пнув Мерге ногой так, что та отлетела в сторону, выронив при этом пузырёк с готовым снадобьем, коротко сказала Элис:
– Идём, – и, не оборачиваясь, пошла к входной двери.
Не веря своему счастью, Элис поторопилась за ней, стремясь как можно скорее покинуть общество мерзкой ведьмы. Когда они сели в карету, Элис вжалась в угол, стараясь быть как можно более незаметной.
Дю Барри всю дорогу как будто не замечала хрупкую фигуру спасённой ею пленницы и сидела, сосредоточенно глядя в одну точку, наморщив красивый лоб. Она размышляла над рассказом девушки, понимая, что та не могла соврать ей, уж больно убедительно звучали её слова, раскрывающие подлую сущность Мерге, которая за деньги могла продаться кому угодно.
Вдруг быстро несущийся экипаж был остановлен бурлящей людской толпой.
Как выяснилось потом, это был якобы стихийный митинг, на самом деле умело организованный людьми опального герцога де Шуазеля, бывшего государственного секретаря по иностранным делам, мстящего дю Барри