За ним, цокая подковками, вышагивал другой: блондинистый, худощавый, в твидовом до пят пальто и сером котелке, надвинутом на лоб, так что глаз его Егор не разглядел. Он вел по руку молодую даму, выше себя ростом, которая ступала не по-женски широко.
Едва они поднялись по лестнице, и вышли из котельной, как обнаружился еще один – чернявый юноша, то ли грузин, то ли узбек, в общем, похожий на валета пик, во фраке с оторванным рукавом. Его сторож принял за студента. Студент просверлил помещение глазами, как бы давая понять, что не понимает, как он мог оказаться среди этих труб, насосов и вентилей.
Не успел Егор отойти, как из угольного склада выпорхнула дама, молоденькая, лет двадцати, вся в кротовом меху. Из-под шляпы выглядывали собранные в пучок волосы. Лицо красивое, кареглазое, дерзкое, породистое. И если б не изысканный и странный наряд, Егор мог бы поспорить, что гостья поразительно похожа лицом на знакомую бомжиху.
К вечеру, обдумывая эти дикости, Егор так напился, что к нему снова пришла ехидна.
Но, во-первых, это не наше дело, а во-вторых, здесь не место данным подробностям.
Глава 18. ИНВЕСТОР ПРИБЫЛ
Германская Империя, предместье Мюнхена, 1911 год
Что касается штабс-капитана Ландо, то он вернулся из Шлиссельбурга с чувством выполненного долга. Отряд корректировщиков уже в будущем и адаптируется.
Он хотел привычно отправиться в ангар, но заметил, что на дороге, огибающей летное поле, показалось авто, поднимающее клубы пыли. Ошибиться он не мог: конечно, это был «Форд» Савинкова.
Руководителя Боевой Организации партии эсеров удивляло, с какой любовью рассказывал ему Ландо о самолете. И относился к нему как к живому существу. Корпус он называл телом, крылья – руками, а мотор – сердцем. О двигателях «Антуанет»: нет у них души, железные истуканы.
Савинков едва убедил ЦК, что не позже конца лета воздушная акция против царя станет возможна. Он привез еще десять тысяч немецких марок. Если уж дело с аэропланом затягивается, не лучше ли купить автомобили для метальщиков бомб? Или взрывчатку. Русский динамит ненадежен, приходится возить из Европы.
– Мой друг Каляев тоже слыл романтиком, пока его не повесили. Организация почти разгромлена, а вы тут одухотворяете железки, – ворчал террорист, выкладывая перед штабс-капитаном бандерольки, туго перевязанные шпагатом.
Максим распаковал одну.
Купюры были мелкие, будто собранные на паперти. К ним Савинков присовокупил также столбики монет, завернутые в пергамент.
– Поскольку деньги партии, – сказал Савинков, – то конкретно, когда будет готов аэроплан? – Очень строго спросил, по-военному, как фельдфебель-прусак рядового необученного.
Ландо провел пальцем по купюрам.
– Через месяц испытания. Вылетать можно в начале сентября.
Савинков скрестил руки на груди и зажмурился от удовольствия.
– Великолепно!
– Я завтра же оповещу рабочих, – добавил