(Несколько позднее по тракту, о котором держал внутреннюю речь переводчик, вызнав кое-что от людей, вхожих во дворец генерала ринется всугонь верховой – но пока, сбившийся по темени в сторону с приморского тракта выборжец, легко догадаться во изнеможении сил крепко, по-младенчески спит, и ему снится бедолага шуряк, в прошлом, на войне – побратим; он в кроге, у Поклонной горы, там же, где с неделю назад завтракал бараниной Парка).
Что ни говори о житье, ставшемся на устьях Невы покидать сторону, в которой пробыл около двенадцати лет, пусть наполовину никчёмных, – пронеслось на уме плывшего: не водочку пить; радости – кот Васька наплакал. Именно; не так, чтобы очень. – Стрелка, отвернувшись от Костина, прибрежной деревни, плывшей за корму воздохнул. – Все-таки-то было чего-то стоящее в том, как жилось: мазанка, с единственной печью, на двоих одинцов – плачено давным-предавно, поровну, сарай, погребок… Два полуприятеля… Фликка, фрекен – молодая девица… Жалованье. Кое-когда выпадет случайный доход. Есть люди-жители не токмо безносые, альбо в лишаях – в ком-то шевелится, терзая коликами плотские недра наконечник стрелы! – видели такого на Сорсе, в позапрошлом году, недозастреленного… Сиречь, на Утке; только что, – мелькнуло у видевшего, – веску прошли. Усть-Сорса называется; но. Живут за рубежом, привыкают, ежели тоска по Руси… Брянщине жирком заплывет. Всякие бывают на свете судьбы да людские виталища; и мы поживем.
До побаченья! Фарвёл, Нюенштад! Свидимся. И ты не горюй, суженая… матть твою так.
Вадило когда-то мечтанье, странное довольно-таки, мягко выражаясь – теперь, в нынешнее время предателей и жадных дельцов штада… и наемных убийц, – молвил чередом, про себя, криво усмехнувшись, Матвей, – родственную душу найти…
Думалось, что если иметь с кем-то из простых обывателей сердечную общность, скажем так: двуединство – с женщиной, а лучше с мужчиною, таким же как сам, легче воевать за какой-то мыслимый тобою значительным житейский успех, с тем, что у тебя за спиною будет обеспеченный тыл; мир – скопище готовых на всё худшее в погоне за лучшим ангелов с ножами в руках… То же, приблизительно – сам: коль не подсидишь иногда в чем-нибудь, на службе приятеля, так он, негодяй, пакостник тебя подсидит.
Кончилось, прошло наважденье – нетути бесплатных друзей!.. Умерли. Туда и дорога. Люди, не способные быть сколько-нибудь долго в приятельстве промежду собою, и тем паче в друзьях – недруги уже потому, что заживо друг дружку хоронят; именно; расстались – пропал, выветрился напрочь из памяти… Ага, насовсем. Или же, встречаясь по-прежнему – глядят исподлобья; чем тебе, оно ни враги? Всякое бывало; подчас кто-нибудь из мнимых приятелей бесплатно уйдет, якобы по малой нужде, с пряником в зубах, винолюб… Жданко, из людей базарян предал, в кабачке «На Углу»…
Добре,