Всё в доме, грузном по сравнению с мазанками штадтских людей, как-то не совсем по-столичному, по-жабьи пристроившемся подле ручья, черного, пожалуй не очень разом огорчало и нравилось, – подумал наместник с тем как, пригласив поднадзорного откладывал прочь несколько законченных дел: – То есть, говоря поточнее то, что подходило ему, Карлу – было не во нрав херскаринне; и, наоборот: госпожа – хустру, дорогая супруга выражала восторг чаще от того, что ему, занятому службой претило.
Редким исключением был, – вспомнилось наместнику вид, явленный однажды по случаю хорошей погоды с верхнего, под самою крышей, двухоконного яруса отлично просматривались невская гладь, туши крепостных бастионов, западный особенно, с кольями, – представил на миг ставленник, вполне по-людски вписавшийся в подсолнечный мир, дальше – паруса кораблей; перед мысовым укреплением, на устьице Шварты виделась уютная гавань с новыми, на сваях причалами – и там корабли; что же, что порой назовешь речку, по-старинному Охтой?
«Можно, прибегая к услугам Ларса, неплохого помощника от дел оторваться, – подержал на уме, встав из-за стола резидент: – именно; живой человек, с тем что – генерал-губернатор… Не противоречит. Нисколько… И тогда любовался далью с королевскими флагами, казалось подчас – реяли в заморском краю.
Марта все не едет, не едет… Странно. Задержалась в пути? Осень, – привнеслось генералу, – на подходе, вот-вот. Терпится; прибудет жена!»
Двор, – думалось какой-то часец вправду не совсем подходящ для резидеции, – а что удивляться: въехали в покинутый дом – в памятник былому присутствию московских бояр… или новгородских; не важно. В некотором роде – наследство, или лучше сказать, правильнее: ставший ничьим, выморочный дом, без дверей, похищенных, как думает херре Сувантский, купец мукомол, житель подгородья – богач, отпрыск, говорил бургомистр собственников этих земель. Что-то удалось обновить, с чем-то, некрасивым на вид вольно и невольно смирились. Денег у казны не хватило, частью разворованной; «Люд! Свойственно любому правительству» – посетовал Мёрнер. Как-то собирались обвешать гобеленами спальню скрывшегося в Руссланд помещика, устроить альков. (Нишу, а вернее пристройку, тесную супруга потом волила досками зашить). Только и всего переделок на подворье: кладовка, слугам, для подсобных вещей… Проще; да и не было денежек вводить новизну. И незачем, по правде сказать, – молвил про себя резидент.
Лет пять назад Ингерманландия выделилась из генерал-губернаторства Эстляндии, с приездом возник ряд безотлагательных дел. Окна заменили, единственно, – а прочее всё, ветхонькое прежним осталось. «Многое бы можно улучшить, если бы… И деньги б нашлись»;
Мёрнер, поглядев за окно, в мыслях о супруге вздохнул.
«Можно бы… А так, для чего все эти пустые хлопоты? Достаточно уже и того, что издали – дворец как дворец. Хустру, обещая приехать насовсем – не совсем искренна (лукавит? Вопрос!..) Как бы то, с правдивостью ни было – бесспорная