Конечно, я вызвал полицию. Человек, чью руку приволок пес лежал в соседнем доме, обглоданный до костей. Преступление было тем удивительней, что и двери, и окна были заперты изнутри и Тайсон проникнуть в дом никак не мог, разве что…
Эту мысль я не обдумывал, предпочитая неизвестность догадкам, которые были одна страшнее другой. Я молча затолкал пса в машину, снял со стены ружье и поехал в лес. Позже я думал, как мог я ехать в одной машине с людоедом и не дрогнуть, не бросить эту затею и не пристрелить его на месте. Ехал я все дальше и дальше, вглубь векового леса, чтобы там, в его недрах я мог бы не только пристрелить пса, но и похоронить частичку себя. Тайсон доверчиво выбрался с машины, стал подпрыгивать и весело носиться вокруг меня. Дрожа всем телом, я вскинул на плечо ружье, но выстрелить не успел.
Раздался оглушительный рык и пес ринулся вглубь леса, а через секунду я услышал его жалобное поскуливание. Трусость настаивала бросить его там, в лесу, умчаться прочь из деревни, пусть разбираются те, кому это по зубам – полиция, спецслужбы, Бог знает кто ещё… Но бремя ответственности за тварь, которую я достал из реки, лежало целиком и полностью на моих плечах. Каждый шаг давался мне с трудом, будто ноги были налиты свинцом.
И наконец я увидел все собственными глазами – Тайсон с остервенением бросался на грибников, рвал их на части, во все стороны летели ошметки тел. Я выстрелил. Выстрелил и промахнулся. Наверное, это и спасло меня, потому что в тот самый миг, когда пуля застряла в дереве, – один из мужиков – в нем я узнал жителя своей деревни, отбросил свою палку и прыгнул на меня. С его пасти торчали два острия – похожие на змеиные, загнутые вовнутрь зубы. Тайсон взлетел за ним, клацнул зубами… Существо вцепилось в пса, а остальные – их было трое, такие же Божьи одуванчики, каким изначально мне казался сосед понеслись прочь – пауками они карабкались по стволам сосен и прыгали как обезьяны где-то высоко над моей головой. Я выстрелил наугади попал. Один из них зашипел и свалился на землю, наего груди чернела дыра, но к моему ужасу Оно и не думало умирать и на четвереньках двинулось ко мне. Наверняка мне бы не поздоровилось, если бы Тайсон не расправился и с ним… До сих пор не могу ни назвать, ни написать то ужасное слово, кем оно, наверняка, было. Я истратил на них весь порох, но жуткие твари и не думали подыхать. Они падали и поднимались, падали и поднимались, но хуже всего было то, что получив ранение они не умирали, а множились. Дрожа всем телом я указал псу пальцем на свою ладу, а сам уселся за руль и притопил так, что очнулся только когда проклятая деревня осталась далеко за спиной.»
Степка поставил точку. В груди грохотало, как это обычно бывает, когда пишешь жутенькую историю. В горле пересохло. Степка встал, клацнул свет, и побрел на кухню. Странно, при свете дня коридор, хоть и был