В 1632 г. ему с огромным трудом удалось издать свою основную работу «Диалог о двух главнейших системах мира – Птолемеевой и Коперниковой». Много лет Галилей отдал написанию этой книги, в которой намеревался «шестьюстами аргументами доказать движение Земли». Книга написана в форме диалога между двумя сторонниками Коперника и одним приверженцем Аристотеля и Птолемея. Каждый из собеседников старается понять точку зрения другого, допустив ее справедливость. Обобщая свои открытия, Галилей убедительно показал безусловную правильность учения Коперника и полную несостоятельность системы Птолемея. Единомышленники ученого ликовали: «В изучении природы началась новая эра! Подобной книги в мире еще не было!» Письма, полные благодарности и восхищения, шли из Падуи и Венеции, из Болоньи и Генуи. Враги, напротив, пребывали в ярости. Долгие годы Галилей жил под знаком того принуждения к притворству, которым церковь ответила на его слишком страстную защиту Коперника. Но теперь, когда в его руках была готовая книга, «долженствующая переубедить и упрямцев, облаченных властью», Галилей не собирался скрывать своих истинных намерений. Изданием своего главного труда он как бы заявлял всему миру, что ему не страшны угрозы церкви, что он полон решимости до конца бороться за торжество науки против суеверия и предрассудков.
В ответ на появление «Диалогов» римская церковь привлекла Галилея к суду инквизиции. Ученый был обвинен в безбожии и отлучен от церкви. Трудно представить себе что-либо более позорное, чем судилище, перед которым пришлось предстать Галилею. Допросы и угроза пыток сломили 70-летнего больного ученого, и 22 июня 1633 г. в церкви святой Марии-над-Минервой почти на том же самом месте, где Бруно выслушал смертный приговор, Галилей формально отрекся от своих взглядов и принес публичное покаяние. Существует предание, которое гласит, что после произнесения текста отречения Галилей поднялся и, топнув ногой, воскликнул: «А все-таки она вертится!» Да, в этом сражении Галилею пришлось встать на колени, но побежденным он не был. «Диалог»-то был напечатан, и его не уничтожат никакие запреты, а за это ученый согласился бы заплатить и более дорогую цену!
Галилей сознавал свою трагедию, которая состояла не в том, что он стал «жертвой произвола», а в том, что он жил в мире, где его «на законном основании могут преследовать и мучить за издание книги, которая составляет