Некоторые выглядят чистыми, с вызовом, словно проходят и говорят остальным, что вот, мол, аккуратнее, не замарайте меня – сами должны понимать.
Хотелось найти что-то отрицательное, но кроме его некичащей безупречности сложно было выявить. Он словно говорил в ответ «чистюлям», что на деле то, если они так ощущают некую «грязь», то сами они таковыми себя лишь сейчас почувствовали. Может от того, что боятся не других, а самих себя недавних.
Хотя, понятие «чистюль» не ново в истории. Уж, каковыми были фарисеи, а и те не чурались простого люда, а наоборот, уважительно к нему относились. Как из Талмуда: Если ты не учишь своего сына ремеслу, то ты готовишь его в бандиты.
Нашего, же человека, поэтому можно было назвать человеком «мудрым» – который понимал бы, наверное, не в полной мере, но ему необходимой суть жизни.
В то же время, любая философия, пропуская сквозь свою призму сознание человека, не отпускает его на волю с естественным принятием вещей. Может оттого, положительным его назвать не получалось. То ли сквозь интеллигентность и галантность просачивалось его желание «прочувствовать» собеседника больше глубже необходимого, а может даже уже и по результату своей оценки навесить на несчастного и свои ярлыки. Не безупречен же он. Словно увидел он в человеке что – то свое и дальше лишь по этой оценке его ведет. А может и не хочет другого видеть.
И вопрос о чистоте, как казалось, для него так остро не стоял потому, как знал, что это практически невозможно. Такую версию отрицать, быть может, и нельзя. Но близко соприкоснуться он с ней он так и не сумел. А может и сумел, да, только и делов – то, что познакомился. Поэтому вышло именно так: все же, с людьми поаккуратнее, да поменьше их касаться, с их бедами, но не победами. Но, в любом случае, аккуратно. А то, мало ли. Философия жизни наверняка научила, что много непредсказуемого существует вокруг, неподверженного сознанию и воле конкретного лица, как бы он по – человечески мудр и ни был.
–Кто же он? – завис включенной лампочкой этот вопрос в моем сознании. От чего стало несколько ломить в висках. Не люблю, когда что-то не укладывается в разумные рамки. А здесь было чего из области невнятного. Понять пока только было сложно.
Судя по дорогой одежде, может статься, что бизнесмен. Однако, не было в нем того нерва, что присущ этому пласту социальной составляющей. Уж слишком они подозрительны и взвинчены. А этот спокоен, хотя и прагматичен, но не до безумия. Уверен. И если у бизнесмена кричащая уверенность, с вызовом, чуть не до боевого клича, то этот спокоен и выдержан в самых благородных тонах. Но и на деятеля искусства не похож: душевная конституция отнюдь не тонкая.
Чиновник, если только… А зачем здесь тогда?
Хотя, на Маросейке, была чебуречная, которую никак не могли рейдеры «освоить». Оказалось, что ее глубокими вечерами навещали представители со Старой площади с охраной.