Сигналы были вполне понятны, но в то же время требовали соблюсти все ритуалы, положенные перед разовым сексом. Егор называл это брачными играми разумных животных и ненавидел всей душой. Несколько раз он, как по заветам Ленина, пытался перепрыгнуть через ступень, но каждый раз так же безуспешно. В конце концов, скрытые механизмы естественного отбора преодолели надуманную брезгливость, и он смирился приспосабливаться, становиться частью окружения, столь же пестрого снаружи, сколь монотонного по своей сути. В такие моменты Егор часто вспоминал урок биологии, на котором рассказывали про мимикрию, картинки насекомых, притворившихся сучками и листочками, и видел себя на их месте, с одним лишь исключением – животным он себя ощущал хищным. В голове при этом мелькало ещё всплывшее из того же 8 класса слово «идиосинкразия», но помочь поиском своей памяти так руки и не доходили.
Размышления о внутренней эволюции и подобных малоуместных в атмосфере «тыц-тыц» вещах были первым из двух секретов Егора, как скоротать время, пробираясь сквозь бестолковые расспросы и заигрывающие шутки. Второй был ещё проще – пить. Других навыков, в том числе обольщения, которым всех пытался научить его друг Андрей, ему не требовалось. Он был хорош собой, мило улыбался, удачно шутил. Носил подходящие рубашки и голубые глаза. Всё, что от него требовалось, – это не мешать себе, и тут он представлял себя толстовским Кутузовым, своим внутренним «я» наблюдая за успехами и неудачами внешнего.
В этот раз он себя не подвел и, записав на свой счет пять ироничных комплиментов, готов был развить знакомство. Отточенной улыбкой Алёна поманила его за собой и двинулась к туалету, покачивая бедрами. Идя за ней, не спеша, накапливая в себе уверенность, Егор рассматривал татуировку, заскочившую в разрез между юбкой и топом – несколько разноцветных линий, пересекаясь, образовывали странный и, кажется, бессмысленный узор. Свет моргнул, и тотчас краски на спине потускнели, едва появившийся блеск бесследно пропал, а сами прямые неровно растянулись в кривые. Ни на что уже не надеясь, Егор моргнул несколько раз и встряхнул головой, но недавний рисунок, в воспоминаниях уже представляющийся ему симпатичным, не восстанавливался. Тогда он в пару прыжков обогнал девушку и открыл вовремя подоспевшую дверь.
Приклеившись к шее спутницы, Егор одной рукой защелкнул замок туалетной комнаты, а другой шарил под юбкой, пытаясь стянуть трусики. Быстро осознав бессмысленность поиска, он переключил пальцы на привычные движения, параллельно левой расстегивая неожиданно оказавшийся на месте лифчик. Спустя пару минут горячих ритуалов, против которых Егор уже не возражал, оба были готовы к скорому безопасному сексу. Алёна повернулась спиной, поставив руки к стене так же уверенно, как бандит в американском фильме, но Егор, помня о коварстве татуировки, даже не стал глядеть ниже спины. Быстро развернув девушку, он не дал той опомниться и вошел, задрав ей правую ногу. С каждым жадным движением