Декорации могут меняться. Повесть о тесной связи человека и его времени. Ольга Ерёменко

люди приходят, и к мужу, и к ней то за тем, то за этим. Потом в женсовет её выбрали – красную косынку снова повязала, как в молодости. Словом, дел хватало. Развлекаться да веселиться особенно не успевала, может, потому и не перечила, когда ее дочки урывали радостные минутки у скупой судьбы. Только зорко следила, чтоб отец при молодежи, что в дом иной раз набивалась, как в клуб, чтоб не ругнул неосторожно кого не следует: ведь сначала привык Юзефа Пилсудского честить как попало, а потом и своего усатого так же ласково поминал. А народ, известное дело, все слышит, и ушей у него, у народа, не считано.

      Так, за заботами росли дочки, жизнь текла – и тут послал Господь новое испытание: внезапно и вместе как будто совсем закономерно, случилось то, что случилось. Грянула война, которая уже больше года продолжалась за границей, в Польше, где у каждого второго из поселка или окрестностей находились родные, еще незабытые, еще не выброшенные из сердца вместе с фотографиями, выброшенными из альбомов.

      – Нинка, сдавай работу. На сегодня все.

      Работницы молча складывали работу, выстраивались перед столом старшей, пока та записывала, не роняли единого слова. Страх наказания за неумело выполненную работу исконно был ведом бабам, научившимся многое сносить задолго до прихода немцев, которые, кстати, хоть и кричали о «новом порядке», а старым большевистским властям кое в чем уступали. Только бабы ни о чем таком не распространялись. Власть она власть и есть. Исполняй – она тебя не съест. Дома со своим мужиком бывает посложнее. А главную бабью заботу – детей растить – никто, кроме бабы, не выполнит. Так что нечего на посторонние дела силы тратить. Пока молодая, еще может, как Нинка, разные разговоры говорить, ей что, за ней нет семьи, детей, если этот, кривой, против нее что задумает, так у нее родители погорюют, да и займутся другими детьми. А людям семейным – нет, нельзя против власти возражать. Пусть занимаются этим те, кому положено.

      Глава 2

      Вот оно что!

      Расходились, скупо кивая на прощанье. Нина пошла задумавшись. Дома шепталась долго со старшей сестрой – та не видела в незнакомом человеке, работавшем в управе, никакой опасности, отец, по крайней мере, от него не бегает.

      – Что? – Нина была удивлена несказанно. Валентина сидит дома под предлогом помощи матери, (правду сказать, с неё толку, что с Райки малолетней – все больше книжки читает, а по хозяйству мать управляется почти одна, да с Тамариной помощью, а сколько помощи от двенадцатилетней девчушки?) и вот, оказывается, сидя дома, ситуацией в поселке владеет лучше, чем Нина, целыми днями пропадающая среди людей то на фабрике, то в гетто, то в молодежной компании.

      – Так отец его знает? – Нина не на шутку перепугалась. Вот оно что! Отец всегда ворчал против товарища Сталина, и если б мать ему рот не зажимала и вражеские речи услышал бы кто из её друзей-комсомольцев, страшно подумать,