– А шо вы так трындите, Марк Аркадьич? Слово вставить невозможно: разговорчивый, буквально – Фима Шпак после зубного врача. Я, знаете ли, уже устал тут с вами телебомкать языком изо всех сил, – не унимался Семён Григорьевич в надежде на диалог.
Марек пожевал губами, собрал брови в кучу, пригладил волосы. А после подготовки к выступлению выпалил:
– У Розы Львовны появился другой!
Шмяк! – пачка сигарет упала коту на голову, тот подскочил от неожиданности. Выгнулся дугой: мяу, Сёма! Григорьич наклонился, пошарил рукой вокруг.
– Тю на тебя, Аркадьич, ошалапетил? – дед, наконец нашёл потерю. – Глазами таки видел или нафантазировал за признаки?
Марек махнул рукой:
– Чтоб вы так жили, как я фантазирую, – начал загибать пальцы. – По утрам он уже торчит на кухне, первей моего кофа, это как? Розочка бежит до него по первому зову, роняя тапки.
– Розочка? Таки Роза Львовна?
– Бежит-бежит, говорю я вам. Едва услышит чих, уже названивает доктору. А форшмака такого не ела и моя мама в свои редкие, по пятницам, визиты, какой обед готовит Розочка для этой наглой морды. Конечно! Зачем теперь ей Марек? Когда тут такое счастье под боком. На 8 кг, если прикинуть!
– Да тьфу на тебя три раза, внуков тебе на шею, Аркадьич. Забудешь тода и завещание как писать, по три раза на дню! Другой, пфф! До Барсика составить претензии! Иди уже домой и не морочь людям голову, – Семён Григорьевич в сердцах бросил сигарету.
Марк Аркадьич оскорблённо поднялся с лавочки:
– И вам не хворать.
– Тут добрые люди настроились в концерт, пенсне на носе запотело, и нате, – Барсик! Кина не будет, кинщик сдох, – дедок в возмущении подхватил Рыжего под мышку, зашаркал к подъезду. – Ты слышал? Бедный Лев, кому он отдал свою дочь? Шоб я так жил за его щедрость!
История десятая. Роза Львовна не ждёт гостей
– Та ни одной её ноги не будет в моём доме. Ни одной, Адочка Борисовна. Что значит, я так говорю, будто их у неё четыре. А, по-твоему, сколько? Или она форшмак руками делала? Ты пробовала? Нет? И, слава богу. А я пробовала. И Марек тоже. Так наше здоровье с тех пор сильно пошатнулось, и не в ту сторону. Погоди, не клади трубку.
Марек! Я просила тебя посмотреть за рыбу в духовке, а не акулу Сенкевича по телевизору. Чтоб так Инга Петровна жила с паспортного стола, как ты смотришь. Бежит, как на пожар, а дом уже сгорел. Нет, мне это нравится: если карп весь из себя живой, так можно бросить на произвол судьбы? Отойди теперь и не сверли его глазами, он ничего тебе не должен. Не лакай с пола, фу!
Причём тут Марек, Ада? Барсик. Почему я мужа называю Барсиком? Адочка, не морочь мне голову. Барсик лакает, а Марек ухом не ведёт, шо его локоть живёт своей жизнью. Стакана нет. Молока нет. Кот подобрал миллион микробов, разве ж за ними успеешь? Размножаются, как не в себя. Причём тут Барсик? Микробы. Ты меня совсем таки не слушаешь сюда. Про ноги? Какие ноги? Не будет ни одной ноги,