«О Господи… меня похитили!»
Изумление сменилось ужасом. К ней внезапно вернулась способность соображать. Элиза еще не пыталась открыть глаза. Ее веки налились тяжестью, так же как руки и ноги. Без усилия невозможно было даже пошевелить пальцем. Похитители не потрудились ее связать, рассудила Элиза, но поскольку у нее еле хватало сил даже на то, чтобы додумать эту мысль до конца, едва ли это имело сейчас значение.
Вдобавок с ней в экипаже сидел еще кто-то… нет, похитителей было двое.
Оставаясь в той же позе, в которой проснулась, – развалившись в углу кареты, со свесившейся на грудь головой, – Элиза призвала на помощь все подвластные ей чувства и обратилась в слух. Но маневр этот не слишком-то ей помог. Единственное, что не вызывало сомнений, – рядом на подушке кто-то сидел, и еще один человек расположился напротив. Дождавшись, когда карета сильно накренится, Элиза чуть склонила голову набок и с великим трудом приоткрыла глаза, чтобы взглянуть из-под ресниц на злоумышленников.
Напротив нее сидел мужчина, одетый как джентльмен. Его строгое длинное лицо с квадратным подбородком обрамляли изящно подстриженные темные волнистые волосы. Он казался высоким, хорошо сложенным. Элиза решила, что это он притянул ее к себе в темной гостиной. Его огромная ладонь прижала к ее носу ту ужасную зловонную тряпку…
При воспоминании о тошнотворном запахе, исходившем от тряпицы, ее голову пронзила резкая боль, желудок свело судорогой. Элиза сделала глубокий вдох, борясь с дурнотой, и, отогнав неприятные воспоминания, скользнула взглядом по фигуре рядом с собой.
Это была женщина. Элиза не могла увидеть ее лица, не подняв головы, но, судя по платью, прикрывавшему ноги похитительницы, то была горничная. Служанка знатной дамы, возможно, камеристка. Черная ткань ее платья была слишком дорогой, обычная домашняя прислуга не носит такие наряды.
Так же было и с Хизер. Похитители приставили к ней служанку. Это убедило Кинстеров, что за похищением стоял какой-то аристократ. Кому еще пришло бы в голову подумать о горничной? По-видимому, и на этот раз действовал все тот же злоумышленник. Возможно, мужчина, сидевший напротив Элизы, и был тем самым высокородным злодеем?
Вновь украдкой оглядев незнакомца, Элиза засомневалась. Сестру схватили наемники, и хотя похитители Элизы разительно отличались от грубых головорезов, о которых рассказывала Хизер, все же складывалось впечатление, что они выполняют чей-то приказ.
Мысли ее понемногу начинали проясняться. Дурнота отступала.
Если за похищением стоят те же люди, что покушались на Хизер, ее повезут на север Ирландии, подумала Элиза и, скосив глаза, посмотрела на улицу, видневшуюся в окне кареты. По-прежнему притворяясь бесчувственной, она украдкой наблюдала. Потребовалось некоторое время, чтобы убедиться: экипаж мчался не по Большой Северной дороге, ведущей в Эдинбург. Элиза узнала окрестности: ее семья обычно ездила этим путем, чтобы навестить леди Джерси в Остерли-Парке.
Ее