– ʌ^^^^^????? //
Я все больше отдаляюсь, и, наконец, писк, от которого раскалывается моя голова, стихает. Становится шепотом. Далеким шумом прибоя. Я отъезжаю от него все дальше.
Остается только мягкий шелест шин.
Благословенная тишина во тьме. Долгие четырнадцать лет мне не удавалось, и вот, наконец, я ушел, оставив миру кататоническую скульптуру из собственного тела.
***
– Ну, что будем делать? – пробасило жилистое рогатое существо, скрестив руки и сузив жуткие янтарные глаза.
– Ты у меня спрашиваешь? – тонкий паренек округлил в ужасе глаза. До этого его сосед по подводной лодке никогда не спрашивал совета. В иной раз он бы обязательно использовал эту возможность и обернул простой вопрос в крепкий дружественный союз, но…
Конечно, Бывалый знал, что произошла катастрофа. Во-первых, в помещении центрального поста находилось слишком много человек. Во-вторых, один из них забился в угол и решил побыть полупрозрачным. В-третьих, весь центральный пост заливал яркий красный свет.
Рогатый, чье кодовое имя было Шустрый, в раздражении закрыл глаза, опустил руки и сжал кулаки.
– Мальчики, не ссорьтесь, – фальшиво пропел Дурак, но тут же просек, что его актерское мастерство сейчас летит туда же, куда все управление лодкой. Заткнулся и продолжил грызть крашеные ногти.
***
Три личности пытались договориться. Они не знали, зачем, ведь раньше у них это не получалось. И сколько бы Бывалый ни мечтал о крепком дружеском союзе, получался только конфликт, и лишь чудом Шустрый еще не разнес лодку. Да и Бывалый порой хотел выжечь это место, избавив его от треклятой тьмы и черных острых шипов.
Сейчас кое-что было иначе. В мерцании красной тревоги ни один из них не обладал оружием, их голоса и руки слабели, а мальчик, забившийся в угол, становился все менее отличимым от стены корабля. Спор, и правда, походил на переговоры. И они становились все тише, тише, тише…
***
Хор из трех голосов затянул песню. И нельзя сказать, что эта песня имеет куплеты и припев, сюжет и лирического героя. Это были строки, которые три соседа по подводной лодке читали нараспев, и голоса их резонансом отдавались от стен.
– Анда ас ноо гумм, нна аʧи ци аа Ж-а.
– М мож æ-ɛəм пмл ʤать, м мож æ-ɛəм æть… Стт ааи бтт æть – ö θсс аа рæ эт!
– Ö ри, ö нь э ʤи ай… Ö ри:и, чт-т ос ɛə Ит.
С каждым повтором заклинательных звуков их голоса становились сильнее. Они вновь обретали привычную форму и даже становились крепче, чем раньше.
Паренек, сжавшийся в углу, растерянно посмотрел на троицу, и под их распевы немного расслабился. На его лице была запечатлена печаль.
– Мне кажется, что мы не должны быть живы, – тихо сказал он.
***
Я вынырнул из мрака