– Прошу вас, – медленно и звучно – наверное, у него здорово получится читать лекции – произносит Дьявол, делая приглашающий жест к свободному месту.
Под молчаливо осуждающими меня взглядами прохожу к указанному месту и сажусь. Мишка Подпевайло недовольно подтягивает свой рюкзак поближе. Дьявол возобновляет свой рассказ о технике выполнения трахеотомии. Наклоняюсь к Мишке, тыкаю его локтем в бок.
– Это кто? – спрашиваю.
Он смотрит на меня, как на идиотку. Вообще-то, на меня довольно часто так смотрят, а неприглядная правда заключается в том, что делают это люди непонимающие, закрытые, не обладающие, скажем так, необходимой для понимания информацией. Как нельзя начать читать, не зная алфавита, так нельзя вникнуть во многие вещи, если только о них не задумываться. Нынешняя же система образования не предполагает, чтобы кто-нибудь хоть о чем-нибудь в своей жизни научился задумываться. Вместо этого учителя обвиняли нас в обладании клиповым мышлением и неумением думать и концентрироваться. Сами они этого тоже не умеют. Они пересказывают своим ученикам готовые выводы, единственно верные, не допускающие оспаривания, и потому не предполагающие размышления о себе. Не уверена в том, задумывался ли кто-нибудь вообще об этих вещах, и дошли ли до нас выводы без изменений – ведь учителя, вне всяких сомнений, сделали их не сами. В их головы готовые выводы были вложены их учителями, которые тоже запрещали оспаривать. Великолепный образчик продуктов такой системы обучения преподавал у меня в школе литературу: я и по сей день поминаю недобрым словом эту чудную женщину, перевиравшую все сюжеты и самозабвенно уверяющую нас, что Воланд и Иешуа есть одно и то же. Дьявол, мол, и хромает потому, что ему гвоздь в ногу вбили… Расскажу ему – пусть посмеется!
Я не считаю допустимым жалеть идиотов и сострадать им, равно как и не хочу осуждать их: в конце концов, не мы выбираем себе учителей, однако именно мы сами решаем не сомневаться и не критиковать предлагаемые нам решения. Отказавшиеся от осмысленного потребления информации делают это осознанно и по доброй воле становятся идиотами. Нет, я не осуждаю их: страна у нас номинально свободная – пусть делают, что хотят.
На Мишку и его презрительный взгляд я, конечно, не обижаюсь: он, если бы и захотел, всё равно не признал бы в профессоре Лукавом Дьявола: у него попросту недостаточно данных, чтобы сопоставить. Для него наш новый хирург – это просто немолодой хромой мужчина с гетерохромией, да и то, если только сам Мишка знает