Мы остановились на главной улице Арнсайда, которая шла вдоль залива Моркембе – как пояснил мой спутник, именно ради него мы сюда и приехали. Я и Терри огляделись по сторонам, рассматривая небольшие двух- и трехэтажные домики с местными кафе, библиотекой, почтовым отделением и магазинчиком древностей. Он предложил разместиться на одной из скамеек, расположенных перпендикулярно улице на внушительной возвышенности. Как только мы заняли одну из свободных лавок, я приметила на ней какую-то надпись.
– «Дорогому Джеку, коренному жителю и любителю прогулок. Любящие дети», – прочитала я вслух. – Что это значит?
Терри посмотрел на меня немигающим взглядом, от которого мурашки побежали по телу.
– Это своего рода памятник человеку, который когда-то, как ты и я, любил смотреть на залив – на рассветы и закаты, на синюю пучину воды, которая день за днем затопляет этот прекрасный берег. И на золотые пески – смертельные и неумолимые.
– Смертельные? – поперхнувшись, переспросила я.
– Да. Только с девяностых годов почти полторы сотни человек погибло на этом заливе. Если приглядишься, то заметишь, что здесь не одна скамейка рассказывает об умершем жителе.
От услышанного меня заметно передернуло. И… разве можно рассказывать о подобных вещах таким спокойным тоном?
– Но что с ними случилось? Они утонули?
– Можно и так сказать. Все дело в том, что это не простой залив, Лорен. Перед тобой убийца, кровожадный, но без клыков. Это не простой пляж, а зыбучие пески. Во время отлива море отступает очень далеко – до одиннадцати километров. Поверхность песка подсыхает и видится прочной и надежной. Но это лишь иллюзия, заблуждение. Образовавшееся песчаное дно так заманивает в свои сети новых жертв. И люди попадают в ловушку зыбучих песков без возможности выбраться самостоятельно.
Как рассказал Терри, в Англии есть и другие места, где пали люди в неравной битве с песчаным капканом. Например, Гудвинские мели на мысе Саут-Форленд – так называемое кладбище кораблей. Там, среди серо-желтого песка, нашли свой последний приют более 2000 покорителей морей. Часть полузасыпанных суден до сих можно обнаружить: виднеются остатки палуб, мачт и проржавевших труб.
Теперь, оглядывая вереницу кованых лавок, я больше не находила в них прежней прелести. Как и в бархатной песчаной отмели.
– Неужели нельзя спастись из песчаного болота?
– Если рядом есть тот, кто способен помочь, то возможно. Если нет… В Арнсайде прилив способен подняться до девяти метров.