Наш театр, как и вся страна, переживал тяжелые времена. В театре Российской армии упадок был особенно заметен. С размахом задуманное здание в форме гигантской пятиконечной звезды (сталинский ампир) даже осветить было невозможно. То была в буквальном смысле угасающая звезда.
Бурдонского звали на постановки в театры разных стран. Но он не поехал, не захотел. Потому что Россия, как он говорит, – единственная страна, где театр является «органом жизни». Не местом для ярких шоу, а именно «органом жизни».
Во время своего недолгого возвращения на Родину в 1984 году Светлана Аллилуева была поражена тем, какой головокружительный взлет сделал за семнадцать лет разлуки этот когда-то «тихий, боязливый мальчик, живший в последнее время с сильно пьющей матерью и начинавшей пить сестрой». Светлане казалось тогда, что Александр не проявлял никаких талантов. И вдруг она обнаружила, что он превратился в интересную, яркую личность, нашел себя, несмотря на все превратности судьбы.
«Мы пошли смотреть его спектакль – очень изящную, романтическую «Даму с камелиями», и я все не могла поверить… это ли Саша? Это ли наш Саша, выходящий из-за кулис и быстро раскланивающийся перед публикой после спектакля, всегда имевшего успех?.. (обращаю внимание читателя на это точное слово – «быстро». Бурдонский всегда раскланивается торопливо, будто спешит уйти со сцены, ему комфортно только за кулисами. – Авт.) Так хорошо говорит, много читает – нет, не может быть! Он похож на Василия, когда тот был совсем молодым и еще непьющим; нервное, впечатлительное «аллилуевское» лицо с мягкими карими глазами, как у них у всех… Спокойный, тихий, внимательный – ничего от его «самолюбивого, агрессивного отца».
Это мать уберегла его. Мать, которую они с сестрой Надей не видели восемь лет. Галина Бурдонская жила через три улицы от их дома, но не имела права ни позвонить, ни даже появиться в пределах видимости. И все же ее любовь, ее колдовство, ее неусыпные мысли о детях спасли Надю и Сашу.
Я пересмотрела много фотографий Василия Сталина, и при встрече с Александром Васильевичем Бурдонским была поражена тем, как они с отцом похожи – и не похожи. В лице сына нет агрессивности, и нет жалкости, надлома, так заметных на снимках отца – особенно последних. Нервное, выразительное лицо интеллигента из достойной семьи.
Эта ненадломленность – бесценный дар матери. Как ей это удалось? Сашу разлучили с ней четырехлетним. И потом долгих восемь лет его заставляли называть мамой других женщин. С родной же матерью он встретился двенадцатилетним подростком, по-своему сложившимся человеком. И оказалось – разлука ничего между