Велела Саше стать снаружи у двери комнаты и никого не пускать. Сама же подошла к одиноко стоящему гробу. Она тряслась от страха, но сделала то, что хотела: провела руками в местах, где обычно режут при вскрытии. Кагебешники лгали: никаких рубцов на теле не было, вскрытие не проводилось. Это подтверждало мысль об убийстве. Если беспокойного сына умершего вождя «убрали», то и вскрывать не было необходимости…
Тут, отшвырнув Сашу, в комнату ворвались мужчины, которые занимались похоронами. До самого погребения Капа чувствовала на себе их тяжелые взгляды.
Светлана Аллилуева, приезжавшая в 1984 году в СССР, хлопотала в самых высоких инстанциях о перезахоронении брата на Новодевичье кладбище, где образовалось их посмертное семейное гнездо. Там, рядом с Надеждой Аллилуевой, покоится даже няня Светланы. Отказ был категорическим.
В семье это восприняли, как еще одно доказательство версии об убийстве. Василий, об этом упорно говорили в Москве, был нежелательным свидетелем. Он не владел государственными или иными секретами, но слишком многое знал о жизни и нравах партийной верхушки. Партия возвестила о своем обновлении, но в ЦК сидели все те же старые грешники.
Василий упокоился вдали от детей, от родных, от могилы матери, на Архском кладбище города Казани. На мраморной плите выбито: «Единственному от М. Джугашвили». Медсестра Маша, изловчившаяся выйти замуж за неразведенного и получить его фамилию, захотела сделать именно такую надпись.
Эпитафия ли это убитой горем вдовы? Или своеобразный «отчет» в КГБ о выполненном задании? Родные Василия до сих пор не знают ответа на этот вопрос…
В ноябре 2002 года его разрешили перезахоронить в Москве на Троекуровском кладбище, рядом похоронена Мария Нузберг.
30 сентября 1999-го года, через тридцать с лишним лет после смерти Василия Сталина, Военная коллегия Верховного суда РФ пересмотрела его уголовное дело. В 1955 году он был осужден за антисоветскую пропаганду и агитацию (за критику Хрущева и компартии, развенчавших культ личности), а также за злоупотребления, превышение служебных полномочий. В 1978-м году родственники Василия обращались с просьбой о его реабилитации, но получили категорический отказ. Наконец, в 1999-м году дело было пересмотрено по инициативе Московского городского комитета ветеранов Вооруженных сил. На этот раз Военная коллегия нашла возможным снять с сына Сталина абсурдное обвинение в антисоветской пропаганде, а также в злоупотреблении властью «при особо тяжких обстоятельствах». Видимо, здесь имеется в виду то, что в приговоре названо «клеветническими измышлениями в отношении высшего руководства страны по поводу организации похорон его отца». Что же осталось? Превышение служебных полномочий, халатность… Да кто из начальства у нас этим не грешит? Группа сослуживцев, хлопотавшая о пересмотре дела,