– Какой-то я вдруг стал с вами мягкий, добрый, хороший, – тихим голосом произнёс Аркаша, – как будто меня кастрировали.
Ганга ничего не отвечала на Аркашино признание, но продолжала смотреть на него сияющими глазами. Аркаша тяжело вздохнул и вышел к народу.
– Конкурс окончен, – объявил он, глядя в народ сияющими глазами Ганги.
Пристипома продолжила, отрыдавшись.
– Так оказалась я в услужении у пожилой супружеской пары. Они рекомендовали мне ялик как средство, позволяющее заработать на жизнь. Я поблагодарила их, но для себя уже решила, что физический труд, этот спутник вечной нужды – не для меня.
– Где же теперь твоя сестра? – спросил я, уловив намёк Пристипомы.
– Она во мне – и не во мне, – отвечала Пристипома загадкой, – она в тебе – и не в тебе.
– А не превосходила ли она тебя красотою? – осведомился я, чувствуя, как возбуждение нарастает во мне с каждым выдыхаемым звуком.
– Да, она на голову превосходила меня и красотою, и ростом, и дородностью. Но внутренне – внутренне я была красивше! Мой мозг был более студенистым и извилистым, моё сердце – менее шершавым и потным, мои почки набухали быстрее, чем у сестры, а мужчины всегда это ценят.
Появление Ганги окрасило в новые, красно-оранжево-жёлто-зелёно-сине-фиолетовые цвета взаимную любовь Аркаши и народа.
– Аркаша, сколько ног у кошки? – любовно спрашивал народ.
– Четыре, знайте же, – с любовью к истине и народу отвечал Аркаша.
– Так спой нам про неё, Аркаша! – требовал народ.
– А споём вместе! – задорно отвечал Аркаша.
С Гангой или без Ганги – Аркаша не мыслил себя вне народа. Аркаша жил для народа. Он также жил народом, в народе и посреди народа, в самой его сердцевине.
Народ, как мог, любил своего Аркашу. Аркаша же любил свой народ, в оптимальной пропорции сочетая интернациональное с патриотичным.
– Если есть Индокитай, – учил Аркаша, – то должна быть и Индокорея. Ищите.
– Но где искать? – растерянно спрашивал народ.
– Ищите, ищите, – повторял Аркаша. – Хорошо ищите, между Индокитаем и Индояпонией. Кто первым найдёт – тому приз.
– Какой приз? Какой приз? – возбуждённо спрашивал народ.
– Путёвка в эту самую Индокорею на десять дней с моим собственноручным автографом!
Вдохновляемый Гангой, Аркаша продолжал и свои феноменальные исследования в области человечествоведения.
– Если древняя столица Японии именовалась Киото, а новая – Токио, то как должна называться новая столица новой России, если старая называлась Москва? – спрашивал у народа Аркаша.
И народ дружно отвечал: «Квамос! Мы хотим жить в Квамосе, жить в новом Квамосе с нашим Аркашей!»
Не в силах противостоять охватившей меня воистину животной страсти к той, которую не мог заполучить, я почёл за благо заснуть. Мне снились дивные,