– Потому что я не герой, Кира. Герои кончают вот так, – он кивнул в сторону Алексея, лежащего без сознания, – никому не нужные, закопанные в лесу, – на что он намекал, я поняла сразу. – Со мной такого никогда не будет, – после этой фразы он расхохотался, словно сумасшедший.
Дима – это дьявол во плоти. Он никогда мне не помогал ни в одном деле, но устраивал огромные проблемы. Один его проигрыш в карты чего мне стоил…
Парень подошёл к покидаемому жизнью телу следователя Миронова и достал у него из-под ремня пистолет.
– Ты жалуешься, что я не помогаю тебе, поэтому я подсоблю тебе. Одним выстрелом, – Дима повернул голову к Волынскому, – Нет, двумя. Нет свидетелей – нет дела. Всё просто, да ведь Кирочка?
Парень встал с корточек и прицелился в Алексея. У меня сердце сжалось, но я не препятствовала ему, ибо его вариант казался мне действенным. Я больше не видела выхода из этой ситуации.
– Нет свидетелей – нет дела, – повторяла я себе под нос, словно мантру, беря слова Димы на веру. Я ни секунды не сомневалась в его решении… почему-то.
– Нет, стой, – парень посмотрел на меня загоревшимся взглядом, – Ты же никогда не убивала, кисунь. Это отличный шанс. Почувствуй власть над жизнью человека. Ощути, каково это – забирать жизнь своими руками. Охренительное чувство.
Дима протянул мне пистолет, и я нерешительно взяла его в руки, а затем встала над телом следователя. Рука вдруг задрожала, а голова стремительно опустела, не пуская внутрь ни одной дельной идеи, ни одной толковой мысли. В голове лишь звучал шёпот Димы: «Убей его»…
Год назад.
Это место просто кошмарно. Дым кальяна, который, слава богу, не вызывает у меня аллергию, вперемешку с какой-то дурью заполонил помещение под названием подземный элитный клуб. Народа было не так много, так как стрелки часов еще не пробили и двенадцати. К двум ночи здесь соберется вся золотая молодежь моего маленького городка. Звучит смешно, а представишь – совсем расхохочешься.
Я от скуки достала зеркальце из сумки и тут же положила обратно, едва взглянув. Мне было самой противно на себя смотреть – разукрашена похлеще дешёвой проститутки. В одежде официантки, – больше сюда никак нельзя было попасть, только устроиться на работу, благо внешность позволяла, – я стояла у бара и продавала напитки. Нет, устроилась я сюда, не чтобы глазеть на то, как богатенькие детишки богатеньких родителей с жиру бесятся. У меня была другая миссия. Эта миссия пришла полчаса назад и сейчас сидела в приватной комнате с двумя моделями и несколькими друзьями. Его звали Максим Мельников. Тридцатитрехлетний бизнесмен-миллионер, известный своим разгульным образом жизни. Трудно было до него добраться. Он окружил себя охраной, дом – сигнализацией, и даже в клуб пускают лишь по пропускам. Чем труднее жертву поймать, тем