Молодой ученый учился почти круглосуточно, взбадривая себя вином, и иногда во сне решал научные проблемы, которые не мог решить наяву. Память у него была такой, что он запоминал все, что читал, и всегда цитировал чужие труды по памяти, не прибегая к книгам. В то же время, как пишут некоторые историки, Ибн Сина вел крайне развратный образ жизни, а его дурной характер и невероятная надменность в обращении нажили ему много врагов. К остальным ученым он относился с насмешкой или пренебрежением, считая их ниже себя, и редко снисходил до дискуссий. В молодости он снисходительно переписывался с медиком Абу-ль-Фараджем, но когда тот посмел ему в чем-то перечить, смешал его с грязью и назвал «дерьмоедом».
После захвата Бухары Караханидами Ибн Сина переехал в Ургенч (столицу Хорезма), где хорезмшах Мамун собрал вокруг себя самых выдающихся ученых. В эту группу, которую называли «академией Мамуна», вошли Ибн Сина и аль-Бируни. С Бируни у Авиценны были сложные отношения. Ибн Сина скрепя сердце признавал его равным себе, но в переписке позволял себе оскорбительные замечания вроде «вы беретесь за вопросы, которые превосходят ваш интеллект» или «у вас плохо с логикой». Бируни в ответ забрасывал его каверзными вопросами, подсмеивал и провоцировал, подвергая сомнению авторитет Аристотеля. Он заявлял, что философы и тем более богословы вообще не должны заниматься проблемами, которые может решать только наука: важнее эмпирический опыт, а не метафизические рассуждения. Бируни спрашивал: почему лед плавает на воде, хотя состоит из тех же элементов, что вода? Почему замерзающая вода разрывает запечатанную бутылку – ведь при охлаждении она должна сжиматься, а не расширяться? Имеют ли другие небесные тела массу и вес – так же, как Земля? Есть ли во Вселенной другие миры, кроме нашего? Абу-ль-Фарадж, некогда оскорбленный Ибн Синой, радовался, что кто-то наконец смог поставить на место надменного врача: «Бируни сделал это для меня!» Кончилось тем, что Ибн Сина прервал общение с Бируни, сославшись на то, что у него есть более важные дела, и поручил вести переписку своему вздорному и сварливому ученику, который сыпал больше оскорблениями, чем аргументами.
Всю оставшуюся жизнь Ибн Сина скитался по разным городам и княжествам. Покинув Хорезм, завоеванный Махмудом Газнийским, он отправился в прикаспийский Гурган, где обрел своего верного ученика и биографа Джузджани. После Гургана Ибн Сина переехал в Рей и в Хамадан: здесь местный эмир ценил его так высоко, что сделал своим вазиром. Во время мятежа в Хамадане его арестовали и чуть не казнили, но он сумел восстановить свое положение, вылечив заболевшего эмира.
При новом правителе Хамадана Ибн Сина снова сидел в тюрьме (его заподозрили в шпионаже), затем бежал в Исфахан, где его чуть не казнили местный султан-самодур, а оттуда в Рей. Там его нагнал гонец от исфаханского султана, настроение которого переменилось, и Ибн Сина вновь вернулся в Исфахан. Здесь он