У салона Независимости, куда перебрался президент, Саша замедлил шаг. Из-за двери доносился размеренный голос Альенде.
– Он опять записывает речь, – удивился Скорпион, – путчисты заняли или уничтожили все радиостанции, никто не услышит его слов, – лучи солнца лежали на блестящем мраморе коридора. Саша, словно в детстве, старался не ступать на темные плиты.
– Надо вставать только на светлые, тогда все будет хорошо – он прислонился к дубовой двери салона, – нет, это не речь. Он опять вспомнил стихи, – выступление Альенде понравилось Саше. Президент поднялся на чердак и лично поблагодарил всех защитников дворца.
– В речи он обращался к народу Чили, – Саша ловил знакомые испанские слова, – к рабочим и крестьянам. Он сказал, что верит в счастье своей страны, в то, что свет сильнее тьмы, – на площади опять загремели автоматные очереди. Саша толкнул дверь.
– Товарищ президент, нам пора, – Альенде поднял голову от стола.
– Погодите, Алехандро, – в его очках играли блики света, – я еще не все сказал. Знаете, вы эти стихи… – Саша вспомнил низкий голос Неруды.
– Он читал мне эти строки, – на президентском столе лежал вальтер, но Альенде держал еще и винтовку, – о смерти, о последнем дне, – Альенде неожиданно улыбнулся.
– Он все сказал лучше меня, – президент помолчал, – послушайте. Появляется смерть, подходит к нашей кровати, с руками, покрытыми ржавчиной, с йодистым языком, – Саша шагнул вперед, – она вздымает свой перст, огромный, словно дорога, – президент поднял винтовку, – и указует нам путь к арене для боя быков, к воротам последней боли, – Саша закричал:
– Нет! Нет, подождите, не надо…
Под его ногой хрустнули стекла отлетевших в сторону очков Альенде. В лицо Саше брызнула горячая кровь. Он попытался удержать съезжающее с кресла тело президента. В коридоре что-то грохнуло, хрустальная люстра со звоном полетела вниз. На Сашу посыпалась штукатурка.
– Дворец бомбят, – понял он, – ВВС все-таки прислало сюда вертолеты, – в глазах потемнело. Рухнув вместе с трупом на промокший кровью ковер, Саша потерял сознание.
Хаим считал, что им удалось беспрепятственно посадить частный самолет в международном аэропорту Сантьяго только по счастливой случайности.
– Вернее, из-за путча, – мрачно поправил он себя, – на земле царила неразбериха и мы проскользнули у диспетчеров между пальцев…
Путь из Пунта-Аренаса до столицы занял почти двенадцать часов. Оставив сессну на поле для частных машин в аэропорту Консепсьона, в полутысяче километров от Сантьяго, они провели ночь в дешевой гостинице неподалеку. Документами самолета никто не поинтересовался.
– Если бы поинтересовались, –