Я всё забивала себе голову долгими размышлениями: хочу ли я с ним переспать или не хочу? Мне казалось, что я ещё не готова. Он был для меня не реальным мужчиной, а образом, который мне рисовали наши письма и собственная фантазия. А мне хотелось почувствовать, что я хочу конкретного мужчину, а не какой-то воображаемый член для поддержания здоровья.
К его приезду я навела маниакальный порядок в комнате. Я никого к себе в комнату не приводила. Везде, где падал мой взгляд, я находила, что можно почистить. Я вымыла каждую перекладину на жалюзи – они были пыльные – и выстирала даже щетку, которой расчесывала волосы.
И вот настал день его приезда. Я вымылась, надушилась, накрасилась и стала ждать его. Мы договорились, что на вокзале я его встречать не буду – я посчитала, что это только будет нагнетать неловкость первого момента встречи.
Я сидела в абсолютно чистой комнате, вся при параде, и слушала винилы, чтобы как-то себя занять и отвлечь.
Он приехал, долго петлял в домах и всё никак не мог найти мою калитку.
Потом наконец он появился на пороге и что-то меня от него отвернуло на каком-то уровне, не подвластном описанию. Он был высок, красив, молод; от него приятно пахло, но я приобняла его, приветствуя, и организм сказал: «Нет». Я показала ему квартиру – свою комнату только с порога, загораживая ему проход так, что сёрферу приходилось вытягивать шею, всматриваясь в коллекцию моих сокровищ. Я не хотела, чтобы он входил на мою территорию. Я попросила у Большой Чешки её матрас для гостей, и хотя до этого она подначивала меня, что «О-ля-ля! Мне, наверное, стоит запастись снотворным на эти выходные!», но все же она молча достала из-под кровати надувной матрас. Я разместила сёрфера в общей комнате – просто сказала, что жить во время своего визита он будет здесь.
Был первый настоящий день весны. Большая Чешка (к моему огромному сожалению) ушла на свидание, и мы с сёрфером остались дома одни. Я не знала, что мне с ним делать, и повела его гулять в парк возле дома. Мы обошли весь парк по кругу, посидели на скамеечке, и ничего не оставалось, как идти дальше ещё и ещё. Мы дошли до канала на станции «Ангел» и вдоль него прошли до самых Лондонских полей. Я оттоптала себе ноги. С сёрфером было мучительно скучно, и мне всё в нем не нравилось – что он постоянно пытался положить мне руку на плечо и придвинуться поближе, что он попросил положить ему в шаурму чесночный соус, запах которого я не выносила. К вечеру подул ветер и похолодало. Я была одета лишь в микроскопическую футболку и джинсы, и мои руки посинели и покрылись гусиной кожей. Сёрфер дал мне свой свитер, и когда я надела его, то мне стало в нём удушливо, как мыши под колпаком. У меня было самое грустное чувство, какое кто-либо мог испытывать перед сексом с молодым привлекательным сёрфером. Мне хотелось сбежать, но