Однако предвкушение приятной встречи омрачалось каким-то подспудным волнением. Столько лет не виделись! Лишь бы «ребята» (Боже, уже все давно взрослые мужики, замужние дамы, а для нее все «ребята»!) не стали выискивать на ее лице следы усталости, обид на жизнь и не начали бы ее жалеть. Только не это. Пусть лучше помнят, какая она была хохотушка. Сколько раз их «философ» на лекции пересаживал ее с подружкой на первую парту, чтобы своим смехом они не отвлекали аудиторию. Однако Маше он все прощал. Наверное, симпатизировал. Потому что она чаще и быстрее всех разгадывала его литературные загадки – то Эдгар По, то Василий Курочкин, то братья Жемчужниковы… Возможно, были и более начитанные, но память у нее была такая, «репейная» – зацепит и, нужно-не нужно, хранит в своих закромах. Вот такой пусть и помнят.
Ради этого она и с мамой посоветовалась, какое платье ей надеть. Яркое не хотелось, а вот свое любимое черное, очень даже скромное, но с бабушкиным кружевным воротником казалось ей в самый раз. В нем она чувствовала себя опять той, прежней – молодой, даже красивой. Но главное – независимой! Ведь с тех пор, как она выскочила замуж в конце третьего курса, она почти никого не видела. Ни в компаниях не встречались, ни по работе. Если только случайно.
Глава 3
Неожиданный поворот
Недалеко от дома Германа был любимый москвичами театр. На расчищенном от снега тротуаре по вечерам всегда толпился народ в ожидании «лишнего билетика». Опаздывавшие к началу спектакля решительно проталкивались к входным дверям, так что Маша предпочла обойти эту кипящую нетерпением толпу по мостовой и едва не угодила под машину. Легковая юзом скользила по укатанному шинами снегу прямо на нее. Маша буквально прыгнула обратно на тротуар, едва не сбив с ног стоявшего к ней спиной мужчину. Тот резко обернулся, чтобы выругаться, но увидев ее лицо, только крикнул: «Смотреть надо, куда прыгаешь!».
Поняв, что могло случиться через секунду, Маша на ватных ногах отошла к стене дома и, привалившись к ней, с закрытыми глазами, какое-то время стояла в ступоре, пытаясь угомонить колотящееся сердце. Потом накатил запоздалый испуг. «Господи, а ведь могла и не дойти! И никто бы не узнал, почему не пришла». Прошло какое-то время, прежде чем появились еще более серьезные мысли. «Что стало бы с мамой? Она бы не пережила. А с Виталиком? Андрей забрал бы его, но куда? Нет, нет, нет… Он не дурак… Но все равно.» Настроение было подпорчено.
Когда она, наконец, пришла в себя и взглянула на часы, то поняла – напрасно она взяла такой темп. Конечно, «точность – это вежливость королей», но все же это важнее для мужчин, чем для женщин. Она нашла нужный подъезд, потянула на себя старинную тяжелую дверь и вошла в плохо освещенный вестибюль. На четвертом этаже она остановилась в нерешительности перед знакомой дверью и прислушалась. В квартире было тихо. «Неужели еще никого нет? Может, стоит еще немного подождать?» –