И с чем бы есть перловку? Мясо то ведь уже приелось, и тюленины оно ведь значит. И теперь все начнут меня хаять, ведь как ведь так, есть мясо тюленя могут только больные люди! А знаете, какое оно волшебное мясо на вкус, если приправить его перцем с чесноком и дать ему настояться часа два три в пылающем костровище судна? Не в плане, чтобы само парусное судно сжечь, а в том плане, чтобы дать ему настояться, вот ведь.
И тюленятину мы ели, и чаек многие пробовали, и говорили, что она горькая на вкус, и что делать нечего, чтобы это снова пингвинятину засунуть в нос и понюхать, чем его приправил повар…
И обычно он приправлял таки перцем с солью и давал настоятся час – другой, прежде, чем подавать на стол. Это – в Северных экспедициях, чем у нас обычно и заканчивалось лето. И лето было скудно, ведь плавали мы в широтных местностях, чем приправляли хлеб и прибаутки, что было сморщено носом и давало нам надежду плыть и высокомерно вести за собой ледоходы, которые нам «постепенись брат!» и давали плыть наперекор судьбе. Ведь мы были такие нищие и вечно матерились, когда давал нам плыть теплоход, а не тот «зеленый атомоход!». Он был шаромыжником, тот гей, который начинал все плести, о чем свет видывал и, видимо, настоялся его перец в стакане, куда он плеснул жидкого этанола, в котором настаиваются в чане детали машин. И себе, так сказать, и машине, ведь ей тоже надо пить. Вечно пьяная атмосфера….
И так и сяк, а мы Солнцелитие праздновали раз в три недели. Когда тюленя зажарим, когда пингвина сморим. А когда и чесночком отправим, чтобы сбыть запах спеси и норова, которым он отправляет воздух.
И так и сяк, а сейчас пора бы мне заканчивает книгу, видно, проголодался я. Закончим и наш рассказ о Солнцелитие, древнем священном ритуале погребения, имя которому дал капитан Норов, что в сказочных морях…. И что теперь? А что делать, если нету Солнцелития? Кто будет править на Земле? Агнец божий, и ли я сам воцарюсь? Кто подскажет? Небо расскажет, а я сам удалюсь и сделаю знак свои приближенным, чтобы они схватили того засранца, который записал все без разбору! Аминь.
Im A Deadmaster
Так как я труп в новом веке, то и зовут меня Труп. Я Деад. Меня повесили на стену и сделал кушаньем моя же группа, которой я поклонялся в свое время. И не надо мне нравится. Я тупой и нежный, как Деад. Мне нравились люди, которые тупые и записали альбом со своим убийцей. Это Деадмастер. Я распял и…
Я дал на крутом выжигателе имена и дал имена каждому из нежнятине, которые им там таяться. И не надо так на меня смотреть. Я нежнятина, а они сейчас тоже. Это Мейхем, браток. Их убил один выжигатель, который целуется с трупом, и имя ему – Варг Викернес, который меня сейчас проклянет, потому что я взываю к нему из могилы, которой имя – Судный День.
Я