– Олеш, – Митя повернулся к Олеше; тот кивнул, – Вот мне шестнадцать. Как думаешь, я вообще чего-нибудь в жизни смогу достичь?
Олеша пожал плечами.
– У меня почему-то ощущение, – продолжал Стюарт, – Что я очень много ошибок совершу в жизни. Точнее, уже совершил.
Олеша усмехнулся.
– А жизнь не прощает ошибок, – Стюарт вздохнул.
– Значит, смотри, – Олеша сделал глубокий вдох, – В жизни у тебя м-м-много где нет права на ошибку. Н-н-ну, не знаю, р-родительство, р-работа, другая ответственность…
– Образование… – поддакнул Митя.
– Ага… С-с-стоп, к-к-какое образование, Стью? – Олеша помотал головой, – А не прощают ошибок только д-две вещи. Самые главные.
– Какие? – Стюарт с какой-то надеждой смотрел прямо в глаза Олеше.
– А это ты уже с-с-сам думай, – Олеша улыбнулся.
Несколько минут Митя просто сидел рядом с Олешей и думал о чем-то своем и удивительно для него глубоком.
– Пойдем выпьем, – неожиданно сказал он, глядя куда-то вдаль.
– Чай? – теперь брови поднял Олеша.
– Красота – в глазах смотрящего, – вздохнув, Стюарт пожал плечами; оба встали и прямо в сорочках вышли из комнаты.
***
Аня проснулась от странного шепота рядом и каких-то пинков по спине.
– Что происходит? – пробурчала она и тут же чуть не упала от удивления с кровати – над ней буквально нависала голова Геры, прикрытая его пиджаком.
– Ань, у меня проблема, – прошептал Гера.
– Ты приходишь к людям в, – Аня посмотрела на часы, – В без двадцати пять… утра?
Гера лег рядом с Аней.
– Ты охренел? – резко вскочив, закричала Аня; Гера каким-то образом успел встать и заткнуть ей рот рукой.
– У меня проблемы в личной жизни… – опять начал Гера.
– Ты, наверное, забыл, – Аня быстро убрала руку Геры и прижала к кровати, – Что я уже давно не твой терапевт. А в личной жизни я тебе не советчик, у нас разница в четыре года.
Аня улыбнулась.
– Помоги, пожалуйста, – лицо Геры приняло настолько умоляющее выражение, что отказать ему было сложно.
Аня усмехнулась; Гера опять лег на кровать – как на сеансе профессионального психотерапевта.
– Гер, сядь, пожалуйста, мне некомфортно, – неприятно низким голосом сказала Аня.
Гера сел и надел пиджак, поднятый Аней с пола.
– У меня ощущение, что я кого-то предал, – прошептал Гера, виновато опустив глаза.
Аня хотела засмеяться, но подумала, что это будет не очень этично, и сдержалась.
– Я серьезно, – Гера начал дергать рукава пиджака, – У меня ощущение, что я очень сильно нарушаю свои жизненные принципы.
– И? – Аня села по-турецки рядом с Герой.
– В смысле – и? – ощерился Гера, – Это почти самое важное, что у меня есть.
– Гер, – Аня положила руку на плечо Гере; Гера дернулся, –