Бегу.
Мне и тревожно и легко.
Глубокий снег.
Глубокое дыханье.
Над головою тоже глубоко.
Мне надо далеко…
Скрипите,
лыжи милые,
скрипите,
а вы,
далекая,
забудьте про беду.
Скрепите сердце.
Что-нибудь купите.
Спокойно спите.
Я не пропаду.
Я закурить хочу.
Ломаю спички.
От самого себя устал бежать.
Домой поеду.
В жаркой электричке
кому-то буду лыжами мешать.
Приеду к девушке одной.
Она все бросит.
Она венком большие косы носит.
Она скучала от меня вдали.
Она поцеловать себя попросит.
«Не подвели ли лыжи?» —
тихо спросит.
«Нет, нет, – отвечу я, —
не подвели».
А сам задумаюсь…
«Ты хочешь, милый, чаю?»
«Нет». —
«Что с тобой —
понять я не могу…
Где ты сейчас?»
Я головой качаю.
Что я отвечу?
Я ей отвечаю:
«По снегу белому
на лыжах я бегу».
«Ты мне не изменяешь…»
Ты мне не изменяешь.
Ты правильна в любви.
Спокойно извиняешь
провинности мои.
Рубашки чинишь ловко,
как я не починю.
А мне с тобою плохо,
не знаю почему…
Разлуке я доверю
тебя,
мою жену.
Придумаю деревню,
где я один живу,
где я дружу с тревогой,
потерянно любя,
и с дамою трефовой,
похожей на тебя.
В раздумье полудетском
про первую беду
с мохнатым полотенцем
по улице бегу.
Стрекоз рассветных пляска,
удары молотка.
В кармане у подпаска
чекушка молока.
Река меня качает,
хорошая она.
На все мне отвечает
высокая волна.
Блаженно я тоскую…
Вдали мне по плечу
любить тебя такую,
какую захочу…
«Тревожьтесь обо мне…»
Тревожьтесь обо мне
пристрастно и глубоко.
Не стойте в стороне,
когда мне одиноко.
Когда я в чем спешу,
прошу вас – не серчайте,
а если вам пишу,
на письма отвечайте.
Желайте