Столкнувшись с первыми трудностями, он все же начал скулить и хотеть вернуться домой к маме и теплой печке, не ожидая, что будет так жестко. Армейский порядок его удивил еще в поезде.
– Призывники, подъем! – твердо и уверенно скомандовал сержант, проходя по вагону. – Всем встать, умыться, заправить постели и готовиться к завтраку!
Эта первая команда разделила жизнь Шмеля (так называли его за плотную фигуру и спокойный нрав) на ту, которая была, и на ту, которая началась. Ему было непривычно подчиняться другому человеку, который всего на один год был старше его. Шмель не принял эту команду всерьез и подумал, что это шутка, что все будет как прежде с небольшим отступлением от привычного. Он раньше слышал про армейскую дисциплину, но там все было не с ним.
– Подъем, так подъем, умыться, так умыться, – проворчал себе под нос Шмель, но так, чтобы его услышал сержант. Он медленно слез со второй полки, взял полотенце и пошел занимать очередь в туалет, перед дверью которого уже выстроилось человек десять.
Прищурив один глаз, сержант проводил Шмеля взглядом, ничего ему не сказав, но Шмель в этом взгляде прочел: «Ну-ну, поговори ещё немного». На завтрак была пшенная каша, кусок сливочного масла, кусок белого хлеба и чай. Это добро у Шмеля было пока еще не в почете, потому что в его сумке еще лежали мамины пирожки. Шмель решил после завтрака снова залезть на верхнюю полку и «оторваться» чтением книги Джека Лондона «Время не ждет», которую взял с собой. Путь в 7000 километров до далёкого Забайкалья был для него целым богатством: поезд, верхняя полка, любимая книга и лафа! Шмель допил чай, помыл и сдал посуду и быстренько полез наверх.
– Отставить! – услышал он строгий голос сержанта. – На верхних полках лежать нельзя – можно сидеть на нижних!
– Это почему? – вытаращив глаза, спросил сержанта один из призывников, опередив своим вопросом Шмеля.
– Был подъем, а после него на кроватях лежать нельзя – такой в армии порядок, – нарочито громко, чтобы услышали все, ответил сержант, явно ожидавший такого вопроса.
– Но мы ещё не в армии! – возразили ему сразу несколько человек, явно озадаченные такой неожиданностью.
– Ошибаетесь, уже в ней – родимой, – с улыбкой ответил сержант довольный, что вызвал у парней первое недоумение и, вероятно, вспомнил, как то же самое произошло с ним год назад.
Слова сержанта прозвучали для призывников как приговор и дали понять, что гражданская жизнь для них закончилась прямо здесь и сейчас. Мечта Шмеля полежать с книгой на верхней