образованные люди той поры. Человек просто творил, когда ему было весело или грустно, писал для дружеского кружка и для далёкой, одной-единственной девушки, жизнь с которой, увы, не сложилась. Но это была его жизнь, и прожить он её хотел достойно. А тут раз – и ярлык: дундук, второй сорт. Клеймо. Плевок от неблагодарных потомков.

      Личности авторов статьи мне абсолютно не интересны, их фамилии даны мелким шрифтом, я их прочёл, но не стал запоминать. Зачем? Зато любопытен Свечин, написавший вот такое, может быть, далеко не совершенное, но яркое произведение, и мне хочется знать, что за события он отметил в хронике как наиболее значимые для своего времени.

      Скажите, а кто из нас не дилетант в чём-либо? Кто из писателей той эпохи не был дилетантом? Однако дилетант-писатель Карамзин, у которого, по нашим меркам, «три класса образования», становится лучшим отечественным автором; дилетант-историк Карамзин создаёт грандиозный труд, который и сейчас, через двести лет, актуален. Увы, авторы статьи расписались в собственной некомпетентности. Энциклопедический словарь не может содержать субъективных оценок, мне, как читателю, не интересно мнение серых мышек от филологической науки: подайте мне факты, а я сам с усам – разберусь и сделаю выводы. Или, если неймётся, приведите анализ. Когда мы анализируем художественное произведение, мы говорим о литературе; когда даём ему оценку – говорим о нас самих.

      18. Симбирск. Continuatio 3

      Коридор был длинен. Такого ни в одной библиотеке я не видел. Анфилада служебных кабинетов и небольших читальных залов. Я прошёл его дважды, прежде чем обнаружил кабинет директора.

      – Марина Егоровна, где я могу найти Настю? – спросил я, переступая порог комнаты.

      И сразу же её увидел.

      Она сидела на самом краешке венского стула напротив Марины Егоровны; вздрогнула и обернулась, когда я вошёл. Глаза её были заплаканы.

      – Я уезжаю, – сказал я Насте.

      Она никак не отреагировала.

      – Что так скоро? – удивилась Марина Егоровна.

      – Я уже всё нашёл.

      Марина Егоровна поднялась, взяла меня под руку и потянула обратно за дверь.

      – Стоило ли приезжать так далеко из-за нескольких страничек текста.

      – Мне нужно было просто вдохнуть аромат эпохи. Я не шучу. На страницах книги осела пыль начала позапрошлого века, и, надышавшись ею, я вполне прочувствовал время.

      – Довольно оригинальный способ чтения.

      Марина Егоровна улыбнулась. Потом зашептала:

      – У Настеньки есть парень, понимаете, и он весь извёлся, узнав, что она с незнакомым молодым человеком. А у вас с ней серьёзно?

      Я посмотрел на неё холодно.

      – Бросьте вы, Марина Егоровна, какой я вам «молодой человек»? Я старый импотент, у меня не может быть ничего серьёзного.

      Марина Егоровна побледнела и брезгливо отстранилась, освободив наконец мой локоть.

      – А вы циник. Скоро Настин жених примчится сюда, думаю,