– Я…
– Не нужно лишних послесловий, – напевал он, заглушая мои крики и стоны, – И коль не суждено вам стать, не станете вы им…
И как бы наподобие восторженных оваций по стенам разлетелись склизкие мозги.
На этот раз меня никто не предупредил о новом сеансе мордобоя. Да и зачем? Лучше как есть. В форме сюрприза.
Об внезапном подарке судьбы я узнал едва мой череп случайным ненароком ударился о порог камеры дознания.
– Вы сегодня как-то не в форме! – воскликнул Геннадий Петрович, усмешливо взирая на меня сверху вниз.
– Иди в зад!! – брызгая негативом, ответил я.
Даже всецело понимая всю абсурдную безвыходность ситуации, я как-то все же пытался выглядеть достойно. И видимо поэтому не оставлял надежды съездить своим тюремщикам по мордасам. Но куда там… Их было больше, а стальные оковы прислуживали исключительно негодяям и подонкам.
– Хватит! – пользуясь превосходством обстоятельств, Ассистент мог позволить себе схватить меня за волосы и силой донести свое мнение, – Я хочу знать, что ты видел. И даже не пытайся запудрить мне мозг своей телепатией.
Пришлось харкнуть ему в рожу.
Ассистент молча утерся и дернул за рубильник. Помню, я еще подумал, что идея избавиться от лишних электролитов была не такой уж и дурацкой.
– Что получил, козлина?!? – экстазируя вопил Геннадий Петрович и практически пританцовывал твист возле моей электрической кушетки.
Когда рубильник вернулся в исходное положение, я попытался вернуться на уровень здравомыслия. Но разве нормальному человеку могут в дурдоме дать хоть минуту покоя? Тут же пристанут с расспросами:
– Ну как? Лучше соображается?
– Бесподобно! Что у нас дальше? Грязелечение???
Только вот врачебный консилиум имел свое мнение на мой счёт. Еще пара-тройка сеансов и я с трудом разбирал где лево, где право.
– Смотрите-ка, а кто это там побежал…
Ассистент направил взор туда, куда указывал мой скрюченный палец… Но ничего не увидел.
– Не смешно Мугамба. А скоро станет совсем печально…
Естественно, он мне не поверил. Да и с чего бы ему верить? Ведь даже я сам не верил в то, что маленький человечек может бегать по краю дверного окошка.
– На этот раз тебе конец, хохотун хуев! – гневно заявил Геннадий Петрович, протягивая руку к рубильнику.
– Ну, вот и все, – подумал я.
Оставались лишь миллионные доли мгновений, спустя которые меня ждало нечто новое, неизведанное. Остановка сердца, смерть…
Я хотел даже испугаться, но не успел. Что-то нежно тронуло мои руки, что-то мягким одеялом легло сверху, приютило голову у меня на груди и прошептало:
– Не бойся, милый… Не бойся…
И неожиданно мне стало так легко, так сладко, словно я только что…
– Гарри, ты готов?
Я знал, что дамочка не примет другого ответа. Да и зачем все портить, когда она так сладко ебется?
– Конечно, дорогая! – ответил я, выбираясь из постели.
– Не