Все деревья вдоль МКАД заражены болезнью – ведьмиными метлами – березы, тополя, липы – все в пушистых коротких метелках на ветках, от земли до верхушки. Совершенно дико это все выглядит, будто новый вид деревьев получился от выхлопных газов, ну, понятно, мутации…
Смотрю в окно большой комнаты, через лес, через верхушки берез и елок, ближе к середине, сквозь ветки ярко пробивается, светит огромное рыже-желтое солнце! Сейчас 3 часа дня, и я смотрю на это яркое радостное и активное солнце сквозь ветки деревьев, и мне представляется вдруг, что я где-то там, в лесу, я одна, и это чувство одиночества, отрешенности от всего мира и его суеты так сладко согревает сердце и душу! Как будто я в теплой пещере или норке, мне уютно и тепло, и солнце светит яркое, желтое, сквозь ветки. Я также смотрела на солнце зимой, когда оно уже начинало идти на закат, а мы с мамой ехали на лыжах с родника или просто с Пучковки, и по дороге туда солнце еще было утреннее, радостное, а потом, уже после 12 дня, оно начинало потихоньку сползать на покой, и эти разные виды освещения зимнего леса, когда свет по-разному падает на ветки, на сугробы, я помню до сих пор, мы ведь часто с мамой ездили на лыжах на родник, далеко, час туда на лыжах, и час обратно. Хотя я терпеть не могу лыжи, но мама меня заставляла. И я ехала, хотя предпочитала всегда кататься на коньках на стадионе около дома. И до сих пор помню все свои ощущения от солнечных зимних дней, от света в лесу, от закатного зимнего солнца, которое садилось за елки, и мне становилось немного не по себе, и хотелось поскорее дома оказаться, а не тут, в лесу, потому что уже начинало темнеть. Хотелось в тепло и уют поскорее спрятаться.
И точно так же я всегда зимой смотрела на заходящее солнце из комнаты, когда тут уже жила, в этой комнате, выходящей окнами на лес, когда родители уехали на поселок ухаживать за дедом Дмитрием Юхмановым, а комнату оставили мне, я переставила сюда свой рабочий стол, потому что в детской жил Миша, а он вечно по ночам гулял, приходил поздно и постоянно мешал мне спать, включал свет, начинал делать уроки, и никакие просьбы не шуршать книгами и не греметь стулом его не трогали, ведь он себя с детства ощущал тут королем, он ведь любимчик маменькин, и ему все тут было можно, все ему прощалось. А я ругалась с ним, тк жить в одной комнате с недисциплинированным человеком, с раздолбаем без царя в голове – это мучение просто. Я всегда ровно в 21.00 шла спать, потому что рано вставала сначала в школу, потому на работу или в Универ, а Миша мог и прогулять школу, тк ему мама позволяла, типа он слабенький и пр. Хотя у меня с детства гораздо больше болезней было, чем у него. Его просто