– Они т-т-тебя в к-кусты к-кинут, – чтобы выдавить наконец последнее слово, Фруде яростно потер ухо.
Мы делали вид, будто его заикания не замечаем. Он же, в свою очередь, вел себя так, словно ему все равно, но я почти уверен, что он бы все отдал, чтоб не заикаться.
– Это вряд ли, – сказал я, чувствуя, как крепнет неуверенность, когда представил колючие кусты между футбольным полем и школьным двором. Про их колючки мне Харальд рассказывал: попав в кровь, они могут дойти до самого сердца. И если это произойдет, тебе конец. Харальд тогда еще щелкнул пальцами – нагляднее показать, как остановится сердце. Финито.
Мы вошли в класс, остальные расселись за парты, а я стоял, не в силах заставить себя снять со спины рюкзак. Сердце так колотилось, что наверняка всем вокруг было слышно, и где-то внутри заклокотала вдруг злость на маму. Надо было отказаться. Это же безумие.
– Ты почему не садишься, Андерс? – спросил Сосиска.
Он уже стоял у доски с мелом наготове. У меня не оставалось выбора. Я поглубже вдохнул, задержал дыхание и, повернувшись спиной к классу, сбросил рюкзак. Повисла гробовая тишина. Сердце стукнуло еще четыре раза.
– Ты чего, совсем головой поехал?
Кеннет. Ну естественно, Кеннет. Я старался побыстрее придумать ответ, но все пялились на меня, а соображать в такой обстановке – все равно что пытаться думать, сунув голову в ведро с теплой мыльной водой. И если срочно не вдохнуть, то я задохнусь.
Из воды меня вытащила Юлия. Она и еще две девочки из Хауге пришли к нам в класс осенью, но вели себя тихо и незаметно. До этого момента я, кажется, даже и голоса-то ее не слыхал. Сказала она это тихо, но с неожиданной силой и уверенностью, не услышать которую было невозможно:
– А по-моему, куртка клевая.
Все уставились на заднюю парту в углу, туда, где сидела Юлия. От нее подобного никто не ожидал. Ее лицо медленно залило краской, но глаза Юлия не опустила.
– Клевая? – голос у Кеннета внезапно уполз на пару октав вверх. Со мнением девчонок вынужден был считаться даже Кеннет.
– Ну да, «Битлз» клевые. А теперь Джона Леннона вообще застрелили. – Лицо Юлии снова побледнело, и она бесстрашно посмотрела на Кеннета. Тут ее темные волосы упали прямо на ясные карие глаза, Юлия подняла левую руку и заправила прядь за ухо. А в следующую секунду Юлия взглянула прямо на меня.
Где-то в голове что-то щелкнуло. Меня непреодолимо потянуло к Юлии, и все вокруг вдруг наполнилось смыслом. Противостояние. Сила. Упрямство. Время замерло. Кеннет прекратил существовать. Класс поплыл перед глазами, а движения замедлились. Остались лишь мы с Юлией, которая все не сводила с меня глаз. Мы так еще долго стояли, пока тишину не нарушил Сосиска:
– Если сударь соблаговолит сесть на свое место, я смогу наконец начать урок.
Юлия отвела взгляд, ноги у меня подкосились, и я шмякнулся на пол. Класс грохнул