Когда я вышел, во дворе было пусто. Обычно я дожидался Фруде, однако сегодня сел на велосипед и поехал домой. Было еще светло, но вскоре подползут сумерки и на землю опустится темнота. Я мерз, и мне было по-настоящему одиноко.
Часть первая
Прощай, старшая школа
Учителя выстроились вдоль стены. Они пытались держаться непринужденно, но получалось у них не очень – они же учителя. Директор стоял на сцене за кафедрой. Он нарядился в светлый костюм и голубой клетчатый галстук, но за три года, что мы проучились в старших классах, седины у него явно прибавилось. Мы беспокойно ерзали на поставленных ради такого случая стульях, парни в рубашках и пиджаках, девчонки – в коротких юбках и летних платьях.
Я надел вельветовый пиджак Харальда, потому что вся моя одежда внезапно уменьшилась в размере: брюки будто сами собой укоротились, а рубашки стали тесными. Как будто сели после стирки. Даже «битловская» куртка – и с той пришлось попрощаться, и сейчас она пряталась в самой глубине шкафа у меня в комнате.
– От имени руководства школы и всех учителей мне хотелось бы поприветствовать наших выпускников и их родителей здесь, на выпускном вечере в старшей школе Хаугеосен. – Директор оглядел собравшихся.
Свободных мест в зале оставалось немало, но Юлия села возле меня. Вообще от излишней стеснительности она не страдала, но почему-то она сперва спросила, свободно ли место рядом со мной. Обычно она сидела вместе с двумя другими девочками из Хауге. Юлия была милая, однако в то же время какая-то немного отстраненная, что ли. По крайней мере, со мной. Сейчас она, в бледно-розовом пиджаке и короткой белой хлопчатобумажной юбке, сидела и болтала ногами, а я радовался, что она так близко. Я влюбился в Юлию в первый же год в старшей школе, и, судя по всему, меня еще долго не отпустит.
Заметил я ее только во втором семестре, и, когда я говорю «заметил», это вовсе не означает, что она держалась в стороне. Как раз наоборот. Мы полгода учились в одном классе, скучали на уроках, а на переменах топтались перед школой. Но я ее не видел. Сейчас у меня это в голове не укладывается. Понять это настолько сложно, что я задаюсь вопросом: а если бы мама мне так и не вышила «битловскую» куртку, может, я так и не заметил бы Юлию?
Куртка была маминой идеей. Я, конечно, чуял, что без последствий не обойдется, но ничего не сказал. Харальд бросил пару замечаний, но я сделал вид, будто не слышу. Зато на маму смотреть было приятно, когда она, горя от воодушевления, показывала мне, как продвигается работа. Она почти закончила вышивать, когда застрелили Джона Леннона, а спустя всего пару дней после