– Я знаю Мартина много лет, незнакомец, но впервые слышу, чтобы он кем-то повелевал, – сказал Фабиан.
– Да, это скорее я не так выразился, но ход моих мыслей, считаю, вам ясен.
– То есть, ты хочешь сказать, у брата Мартина для нас есть особое повеление? – спросил Эдвин. – Что же вы тянете, что он вам сказал?
– Миссия! – сказал мужчина. – У него для вас есть особая миссия.
– Пресвятая Мария! – взмолился Эдвин. – Скажете вы что-нибудь или нет?
– Ох, да вы меня впрямь высоко ставите! Ничего я не знаю. Спросите сами Лютера, он вам все и расскажет. – Ответил человек, озадаченно запрокинув голову. – В конце-то концов, мы сдвинемся сегодня с места? Я и представить себе не мог, что препятствием к вашему приезду можете стать только вы сами. Что же вы тогда ехали сюда, раз мешаете мне теперь привести вас в сохранности?
Фабиан потер озябшие ладони, подул на них и, извинившись перед незнакомцем, вежливо спросил:
– Не совершил ли Мартин чего страшного? Вижу, вы серьезно взволнованы. Не сделался ли он врагом государства?
– Многое изменилось за последнее время… Вершится судьба тысяч, а может, и всего мира, но лишь немногие даже из нас понимают это. Мартин совершил нечто невообразимое…
Мужчина говорил вдохновенно, каждая его эмоциональная фраза сопровождалась поднятием на носочки и восклицанием, присущим успешным студентам. Он продолжал:
– Рим готов провалиться под землю от гнева. Никто не знает, что произойдет сегодня ночью, а строить надежды на «завтра» не возьмется ни один пророк, не то что мы. Реформация14, – это пороховая бочка. И мы на ней спим, что ни ночь… и надо успеть проснуться вовремя, чтобы на ней подорвались они, а взлетели мы …Кто знает, быть может, и через сотни лет наши имена будут восхвалять в рукописях архивариусов15?
– Что, если ты приведешь нас в руки разбойников? – усомнился Эдвин.
– Если мы попадем в руки разбойников, я собственной грудью приму их алебарды16. Нас не возьмут, если вы тихо последуете за мной.
– Я верю ему, – сказал Фабиан. – Он не похож на бродягу. Кажется, в Виттенберге нас ждут не только друзья. Мартин, говорят, так горячо проповедует, что не только аббаты, но и сами епископы возмущены.
– Господь с нами, мои братья, не нужно бояться. Я покажу безопасный путь через бедный город, там мы сможем без опаски добраться до Мартина. Старайтесь не отставать.
– Как тебя звать, незнакомец? – Протянул руку Эдвин Нойманн. Он вежливо смотрел в эти большие глаза, пронзительно добрые и простые.
– Меня зовут Иоганн-Каспар Аквила17, я друг Мартина.
Он лихо вскочил на седло. Уж сил ему было хоть отбавляй! Черный жеребец двинулся в сторону города.
Повозка с Фабианом, Эдвином и все еще возбужденным извозчиком тронулась по следу за незнакомцем, мелькающем впереди при каждой вспышке молний.