Апофеоз Судьбы. Арцви Шахбазян

гробницы пророкам и украшаете памятники праведников, и говорите: если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитии крови пророков; таким образом вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков; дополняйте же меру отцов ваших. Змии, порождения ехиднины! Как убежите вы от осуждения в геенну? Посему, вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город»10

      – Ты внимательно прочитал? – Спросил Фабиан.

      – Более чем, братец, но, полагаю, надо еще раз в уме, – ответил Эдвин, и стал вдумчиво перечитывать.

      – Читай снова, и еще, и так до тех пор, пока не поймешь, как велико сходство папского хамства с закваской фарисеев. Не дай Бог нам когда-нибудь заглянуть в эти украшенные гробы, ибо в них скрыто великое зло. Брат Мартин мне как-то раз шепнул, что на папском престоле, – Фабиан приблизился к Эдвину и, закрыв губы ладонью, чтобы не услышал возчик, тихо прошептал. – Никто иной, как сам антихрист!

      Эдвин буквально оцепенел и попросил друга сменить тему, поскольку за такое могли попросту предать казни, если бы тому был хоть один-единственный свидетель.

      Телега размеренно поскрипывала. Они оба опустили головы, лишь изредка присматриваясь к равнинному полю с ухабистыми тропками, щурились на тяжело висящее над головой просторное небо. Старая кляча, на ней наездник и покосившийся дом – медленно отдалялись от них облака. Они увлекли за собой взгляды путников, которые предавались глубоким размышлениям и задумчиво водили глазами.

      Дорога показалась им долгой, она заняла весь день и вечер. Уже стемнело, когда лошади остановились у старых деревянных ворот заставы.

      Лежащий чуть поодаль Виттенберг предстал им во всей своей красе, Эдвин и Фабиан сразу влюбились в этот вид. Две величественные башни городской церкви святой Марии, залитые лунным светом, высились под самыми звездами, и выглядели как сверхъестественная лестница в небо.

      Над крышами домов поднимались белые столбы дыма, и их было даже виднее, чем сами дома. Они были похожи на лунные тропки, уходящие в небо. Ночью нельзя было увидеть многого, но все же, было в этом городском пейзаже какое-то особое изящество.

      Глава 4

Виттенберг, 1521 г.

      Теперь, когда слухи о Мартине Лютере прогремели по всем городам, только редкий зевака мог сказать, что пропустил все мимо ушей. Молва распространялась, точно молния по небу, освещая и облагораживая истиной простые и светские умы.

      Ночь сияла нежной тьмой, когда окраинная дорога стала сменяться на широкую, но по-прежнему неровную и извилистую городскую дорогу. Они остановились у ворот; над ними покачивалась на крепком ветру кленовая вывеска с красующимся названием «Виттенберг». Туда и покатила повозка, подбрасывая на себе озябших от северного ветра товарищей.

      Вновь лесенкой по всему небу блеснула